Франсуа Делоне - Нельзя оставаться людьми

Любопытная особенность — у всех по-разному, у одних скорее наступает апатия, после которой они уже не собираются прыгать ни из какого кипятка, у других скорее спадает пелена успокоительных картинок, они чувствуют кипяток до апатии, когда еще способны прыгать. Наверное, дело в температурном режиме. Для любого можно подобрать такой режим, когда тот сварится тихо, без прыжков. А графиню на прыжок спровоцировал быстрый уход и смех.

Графиня завыла и набросилась на Лураса, пытаясь выцарапать нагло смеющиеся глаза. Лурас, хохоча, без труда отталкивал ее, а она вновь прыгала, стараясь или пнуть побольнее, или укусить. Наконец она выдохлась и остановилась, тяжело дыша. Но в глазах уже нет слез покорности и жалости к себе, там плещется ненависть. И ей уже неважно слаба она или сильна, сейчас она решает, как лучше распорядиться остатками сил. Терять уже нечего. В принципе и раньше терять было нечего, но она только сейчас это приняла. Бокал со стола пулей полетел в Лураса. Тот, смеясь, увернулся, и бокал разлетелся о стену. Силы покинули графиню, она опустилась на пол. Яд начал действовать.

— Прощайте, графиня, — холодно сказал Лурас. Он вышел, беззвучно затворив дверь.

По пути в кабинет, Лурас отдал секретарю признание графини, распорядился, чтобы подготовили бумаги на смертный приговор, протокол об исполнении приговора и разрешение отдать тело родственникам, а именно дяде графини, тому самому военному советнику — пусть порадуется старичок.

Осталось подстроить покушение на свой дом от имени военного советника, а также свою смерть в Коллонже — двойник уже дожидается. После отъезда Лураса начнется интересная дворцовая история. И заговор действительно существует, не зря король трясется. Всегда есть стоящие вторым эшелоном, желающие стать первыми. Надо только научить их, дать средства и подтолкнуть к действию. Он взвел множество закулисных пружин, стравил многих влиятельных людей. И сейчас он нажимает на спуск этой мясорубки. Но звука еще не слышно. Лурас уходит из города в тишине. Ночью начнется.

Кстати о ночи. В кабинете Лураса дожидался, похожий на серую мышку, личный управляющий. Маленький и тревожный, усики его вздрагивали, а черные глазки бегали, будто он вынюхал одновременно и кошку и сыр.

— Кто остается в доме? — спросил Лурас.

— Служанки и маленький поваренок, господин.

— Ночью всех заколоть, дом поджечь. Должно выглядеть грубо, как нападение. Следы борьбы, беспорядок. Потом нагонишь. Утром жду доклад. Можешь идти.

— Да, господин, — тихо прошелестел управляющий и испарился, как всегда — спиной вперед.

Вот и начальнику городской стражи работа. И мать поваренка у него в прислуге очень кстати — пусть порыдает перед ним, порвет сердце справедливому начальнику городской стражи. И мотив есть как раз у заклятого врага, у военного советника. Эти господа вцепятся друг в друга с удовольствием. Как и многие другие, которые сейчас боятся кардинала, опору короля. Обстановка нервная, военная. Войск в городе нет, только личная гвардия Лураса, королевский полк и городская стража. Пожар в доме Лураса станет сигналом. А кардинал с гвардией очень удобно уйдет из города — разнимать, подавлять некому. И начнется.

Держись, мой король. Выживут сильнейшие. Слабые погибнут в борьбе. Посмотрим, кого отберет эволюция. Держись город! Сегодня тебе предстоит та еще ночь. Грабители, мародеры и прочие негодяи уже заряжены доном Папеном, уже дрожат в нетерпении, никак не дождутся темноты. Его время пришло. Пора выпустить слабую кровь, пора включить эволюционный отбор, пора перетряхнуть порядки. Держитесь люди.

На обширной поляне при выезде из города еще с обеда стоял, готовый к походу, целый караван повозок, набитых сундуками с золотыми украшениями, драгоценными камнями, съестными припасами, какими-то ненужными в дороге вещами вроде позолоченных ванн, чопорных одежд, зеркал, коллекций книг и громоздких часовых механизмов. В других повозках размещался обслуживающий персонал: конюхи, кучера, повара и другие сколько-нибудь нужные.

В отдельном наглухо закрытом фургоне в углах горели светильники. Посреди фургона стояла клетка для узников. В клетке на полу сидела вымытая и переодетая в чистое Альдонса Лоренцо, прислонившись спиной к холодным боковым прутьям и бездумно глядя перед собой. Вокруг несли дежурство трое. Они сидели на лавке и бдительно смотрели на юную, красивую пленницу.

Сопровождать это дефиле предстояло большому конному отряду из личной гвардии Лураса. В ожидании своего кардинала отряд разбился на группки. Кто-то перед ночной дорогой запасливо набирался сна под деревьями, нежась еще теплой осенней погодой и тихим щебетом птиц, кто-то, по-молодецки презирая будущую усталость, гарцевал по поляне и соревновался в обращении с холодным оружием, а кто-то весело балагурил с поварами, справедливо полагая, что их доброе отношение скажется на размере порции.