Гильермо Дель Торо - Форма воды

Стрикланд выталкивает себя из машины, в силу привычки пытается закрыть дверь, но он еще не привык, что у него недостает двух пальцев… хотя тут не хватает всей двери, рука цепляет только дождь.

Он оценивает масштабы катастрофы.

Бампер раздавлен, багажник раздавлен, американская мечта сокрушена полностью.

Только это не имеет значения, он снова Джунглебог, и обезьяны разрывают на части его дурацкий человеческий череп. Он бредет через лужи глубиной по лодыжки. Мужчина с бейджиком на груди бросается навстречу, отчаянно жестикулирует, показывает туда, где из стены выпало несколько кирпичей.

В джунглях этот мужчина не более чем жужжащая carapanã [41] Оболочка (порт.) . .

Стрикланд вынимает «Беретту», бьет мужчину по носу, струйка крови плещет на бейджик, потом ее смывает дождь. Стрикланд проходит мимо корчащегося тела, проникает под мокрый блеск ламп над рекламным плакатом.

И тут в том же самом переулке он замечает то, что ему нужно.

Дверь, ведущая в апартаменты на втором этаже, где ждет Элиза, его лишенное голоса видение, его надежда на будущее, предательница, жертва…

«Кэдди» блокирует переулок целиком, Стрикланду приходится лезть через него. Изуродованный двигатель сочится паром, и он замирает, окунувшись в белое облачко. Жара Амазонки, трепет проказы, теплое копошение гадюки в грязи, знойный взрыв пираний – все это проникает в него, обнимает твердое, холодное, беспощадное и эффективное сердце.

И что же он видит в тусклом сиянии фонарей?

В глубине проулка стоит белый грузовичок, у которого не хватает переднего бампера, а на боку красуется надпись «Милисент Лаундри».

Стрикланд вываливается из обжигающего пара и ухмыляется.

Тысячи дротиков, выпущенных дождем, отскакивают от его прочного черепа.

Они качаются на вершине пожарной лестницы, согнутые весом существа, которое шагает между ними.

Элиза облачена в то, что оказалось под рукой, – потрепанный розовый халат. Серебристые туфли она схватила будто талисман и теперь скользит в них, опасно нависает над ограждением.

Существо, закутанное в одеяло, что едва способно скрыть его фигуру, оттаскивает ее прочь. Но мгновения на краю ей хватает, чтобы увидеть внизу «мопса», и не только его, а колоссальную, разбитую вдребезги зеленую машину, мертвым клином закрывшую переулок.

Единственный путь для выезда перегорожен.

Прямо под ними, вне поля их зрения, кто-то пробует ручку на двери, ведущей к апартаментам, затем доносится глухой удар, хруст дерева, и наконец выстрел, такой громкий, что капли дождя замирают на мгновение, точно вмерзают в воздух, алая вспышка от сгоревшего пороха подсвечивает их кровавым.

Широкие мужские шаги направляются вверх.

Джайлс, наоборот, тянет Элизу вниз по пожарной лестнице.

Их спуск столь же червиво-нетороплив, каким был недавний подъем, разве что движутся они в противоположном направлении, безрассудное карабканье, скользящие ноги и сталкивающиеся тела.

Элиза может только прижаться головой к шее существа и держаться за промокший джемпер Джайлса. Он ведет их вниз, быстро, без колебаний, его новые волосы прилипли к голове, а кисточка в грудном кармане сочится зеленым, струйка тянется вниз по одежде.

Она думает, что ее сердце, если его проколоть, истекало бы такой же кровью.

Они добираются до земли с разбитыми сердцами, но без единой сломанной кости.

– Придется двигаться пешком! – Джайлс пытается перекричать наводнение. – Несколько кварталов! Мы сможем это сделать! Не спорь! Вперед, вперед!

Переулок – минное поле из рытвин, обычно Элизу это не заботило, но сегодня каждый шаг погружает одного из них в маслянистую воду едва не по колено. Нет времени, чтобы снимать серебристые туфли, и ее ноги двигаются, точно сломанные поршни: одна вверх, другая вниз.

Слишком медленно, слишком много времени уходит.

В конце концов они как-то добираются до разбитой машины, свет фар бьет в глаза. Элиза переваливается через изуродованный капот и помогает Джайлсу поднять существо. Художник последний, он собирает упавшее одеяло, накидывает обратно, толкает их вперед.

Элиза бросает взгляд на мистера Арзаняна, который сидит на тротуаре, рука прижата к сломанному носу. Вытаращенными глазами он смотрит, как воплощается в жизнь самый необычный фильм, который только можно представить.

Стрикланд чует запах Deus Brânquia, и тот вызывает поток воспоминаний об Амазонке.