Гильермо Дель Торо - Форма воды

Машина уходит в поворот, но она хватает одну, скручивает крышку и поливает его лицо, глаза, жабры. Он изгибает спину, позволяет жидкости сочиться через канавки на могучем торсе, ставшие отвратительного бурого цвета, и через миг он сух, точно песок в пустыне.

– Все в порядке?! Оно живое?! – орет Джайлс.

Элиза бьет локтем по спинке сиденья, самое близкое к знаку «быстрее», что она может изобразить.

– Утро! Пробки! Делаю, что могу!

Она бьет еще раз.

Хоффстетлер сказал, что существо может прожить без воды только тридцать минут, и пятнадцать уже прошли, а может быть, и двадцать, так что время терять нельзя.

Внимание Элизы возвращается к существу, он испускает резкий задыхающийся звук. Она знает только то, как утешать страдающих людей, поэтому она обхватывает его одной рукой, помогает сидеть прямо, а другой нашаривает вторую бутылку и льет из нее воду, льет и льет.

Он глотает, он впитывает жидкость, его промытые глаза, находящиеся на уровне окна, из золотистых становятся светло-желтыми. Даже задыхаясь, он выглядит ошеломленным, когда смотрит на мир за пределами грузовичка.

Элиза смотрит тоже, раздумывая, если ли в городе хоть клочок магии джунглей? Серые подмостки потушенных вывесок из неоновых ламп обмазаны оранжевой кистью рассвета. Мчащийся желтый кит трамвая, рекламный плакат «Кока-колы», на нем мужчина и женщина, обнимаются точно так же, как Элиза и существо, и бутылка в ее руке почти такая же.

Она думает, что Балтимор не просто жуткий муравейник, как она привыкла думать, но свое особенное сплетение историй, болото мифов, лес эльфов.

«Мопс» по широкой дуге подкатывает к «Аркейд синема», и выходит из-под контроля. Джайлс жмет на тормоза, и левой стороной, более не защищенной бампером, они врезаются в мусорные баки.

Но волноваться по этому поводу некогда.

Едва Джайлс открывает задние двери, Элиза уже готова, существо закутано в сырой халат и покрыто простыней. Подъем по пожарной лестнице – опрометчивый, неуклюжий, лишенный изящества номер, нечто противоположное тому, что делают Ширли Темпл и Боджанглес.

Кое-как они добираются до вершины, шагают по коридору, через дверь Элизы. Перед входом в ванную Джайлс вынужден отступить, поскольку там слишком мало места, и она в одиночку вынуждена тащить его, но они оба слабы, и это больше похоже на падение.

Его бесполезные ноги бьются о стенку ванны, затем первыми касаются ждущей воды. Брызги летят в лицо Элизе точно так же, как струйки омывали его в грузовичке: благословение, крещение.

Он слишком велик для крохотной ванны, но та мала для большинства обычных мужчин, напоминает она себе. Она открывает кран с горячей водой, поскольку набранная с вечера за ночь успела остыть. Трубы пищат и вздрагивают, и поток обрушивается существу на голову, уровень быстро поднимается, закрывает его лицо.

Элиза ждет пузырьков, иных признаков дыхания, но ничего нет.

Она пробует воду рукой, проверяя, достаточно ли она горячая по сравнению с Ф-1.

– Что за женщина помогала тебе? – спрашивает пыхтящий Джайлс от дверей. – Неужели ты наняла целую банду саботажников?

Да, бассейн… Она вспоминает, как соскользнула под воду, рот наполнился солью.

Соль!

Она лезет в карман, достает бутылку пилюль, полученных от Хоффстетлера. Зацепляет рукавом вытянутый предмет, и тот со стуком выпадает на пол.

– Господи! – восклицает Джайлс. – Это шприц?

Одна таблетка каждые три дня… так ведь сказал Хоффстетлер?

Существо напоминает утонувший камень, и у нее нет времени на размышления. Элиза вытряхивает три пилюли в воду, они шипят, и она вновь перемешивает жидкость рукой, направляя соль к его лицу и шее.

Больше она ничего не может сделать, и это ужасно.

Она берет его за руку, тяжелую, словно затянутую в сеточку ладонь, сверкающую из-за радужных чешуек, завернутых в изящные спирали. Кладет вторую сверху, сгибает украшенные его когтями пальцы до тех пор, пока не сжимает его кулак в объятиях, точно хирург – сердце.

Тень Джайлса падает на них.

– Ты была права, – выдыхает художник. – Он прекрасен.

Рука существа напрягается, и через миг уже он держит ее ладонь, заглотав ее точно змея крысу. Элиза готова заплакать, принять это за предсмертные судороги, но вода в ванной начинает светиться, вспышки кобальтового поначалу, слабые, еле заметные, затем яркое сапфировое полыхание, оно трансформирует крохотную, сырую каморку без окон в громадный аквариум, внутри которого плывут они.