Cи Джойнер - Немо восставший

Грант прострелил последний трос из пистолета, и он оторвался, еще до того, как он затащил Немо на борт, и дирижабль уже начал подниматься в воздух, отрываясь от стоянки.

Ужас снова облетел над городом, быстро приблизившись к поднимающемуся дирижаблю. Оказавшись в гондоле, Грант встал к штурвалу, а Немо – к блоку бомбометания. Включились пропеллеры, и Грант направил воздушный шар прочь от города, а по стенам гондолы и ее крыше застучали пули.

Оболочку шара пробили пули.

Ужас выскочил из-за дирижабля, так, будто он собирался на него сесть.

Один из охранников, находившийся в центре аэродрома, выстрелил по ним из небольшой гаубицы, попав прямо в шар и взорвав его. Дирижабль мгновенно охватило пламенем. Адской силы.

В Наутилусе Фулмер заметил эту яркую вспышку и сказал Ронго: «Это просто огненный шквал какой-то. Конец света, всё прямо по Немо. Выпускай торпеду».

Торпеда вырвалась из Наутилуса, выстрелив вверх и полетев сквозь мрак к огню высоко в ночном небе.

Ужас спустился к гондоле, выпустив трос и раскрыв боковые двери. Бумажный город вспыхнул, когда взорвался китовый жир. Огненные клубы пламени и дыма стали пожирать бумажный город. Его четыре опорные башни опрокинулись, рухнув под собственным весом и выпустив воздушные шары, мгновенно поглощенные горящей завесой огня.

Остатки города окутали клубы газа. Это был ад.

Ударила торпеда, и ночь на пару секунд превратилась в яркий полдень, после чего жидким пламенем и горящим пеплом всё рухнуло с небес в воду.

* * *

Лайм навел свой фотоаппарат, сначала на набережную и на израненные здания с уложенными перед ними свежими досками и новой краской, а затем на рабочих, которые все стояли молча, а некоторые положили кепки на сердца. Он запечатлел на снимке эту картину, а затем перенес свой штатив туда, где собрались другие репортеры и фотографы, посмотреть на Наутилус.

Толпы людей выстроились вдоль доков, мощенных булыжником улиц и кварталов, в любопытстве стекаясь к берегу на протяжении нескольких миль. Отцы сажали детей на плечи, других же за баррикадой сдерживали солдаты, но все старались увидеть происходящее.

Люди запрудили доки в пять рядов, в первых из них находились раненые матросы и солдаты. Рыбаки стояли на палубах своих лодок, но все они надели пиджаки, как на праздник, и все они смотрели на Наутилус, на его вытянутый корпус, стоявший в доке. Со всех сторон подводная лодка была убрана черными флагами, а на ее кормовой палубе стоял Ужас, закрепленный на субмарине широкими лентами цвета хрома.

Сара, Фулмер, Ронго и экипаж лодки стояли на палубе с одним из трезубцев Немо, а президент Грант в это время обратился к собравшимся: «Большинство из вас знало капитана Немо лишь по газетным статьям. Он был ужасом морей, и на нем лежало клеймо врага Соединенных Штатов. Все эти чувства к нему разделял и я, до тех пор, пока мы не заключили с ним перемирие с целью обнаружить и обезвредить нашего общего врага. И Немо, которого я после этого узнал лично, оказался удивительным ученым и человеком высоких принципов, следовавшим далеко не самым легким курсом, который он сам прокладывал для себя».

Лайм положил на плечо штатив и стал пробираться вперед, обходя всех, кто был выше его ростом, к человеку, стоявшему на противоположной стороне улицы, в отдалении, у бывшего здания почты конфедератов, стены которого были еще в следах от пуль Гранта, еще не замазанных и не закрашенных.

Лайм сказал: «Вот что значит воздать последние почести такому непокорному и упрямому сукину сыну, как Немо!»

Человек ответил: «Не хочешь дослушать речь президента?»

Лайм сказал: «Да я уже слышал его раньше. И вы тоже. Может, нам лучше обсудить это над рюмочкой чего-нибудь крепкого, может, дать мне возможность немножко заработать. А?»

«Извини, я не пью».

Человек этот молча поправил свои черные очки, повернулся и пошел прочь, удаляясь от открытого берега, но до него еще долетал голос Гранта: «И если он приступил к выполнению этого задания во благо Соединенных Штатов, считаясь предателем, то погиб он патриотом. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в море, и он осуществил свою мечту. И сегодня я прибыл сюда, чтобы воздать Капитану последние почести и пожелать ему счастливого возвращения домой».

Грант отдал честь, и заиграл волынщик. Фулмер выпустил трезубец из рук, и он упал в воду, унесенный волнами.

Фейерверком захлопали вспышки, и толпа закричала, провожая Гранта. Он шел, тяжело опираяся на трость, окруженный охраной, пока не залез в свой президентский экипаж.