Анна Субботина - На пороге зимы

— Я бы озаботился запасом стрел, — сказал Ардерик. — И выбрал бы воинов поопытнее, чтобы учили молодых.

— Мы сможем сделать арбалеты, чтобы вооружить ими всех защитников стены? — быстро спросила Элеонора. Ардерик покачал головой:

— Ваш кузнец едва ли сможет выковать спусковые замки. Эта работа тоньше, чем топоры и косы, к которым он привык.

— Дурной мир испортил всех, — кивнула Элеонора. — Всё же попробуйте объяснить ему, что нужно. Железа хватит. Если потребуется, перекуём плуги и бороны. — Перехватила протестующий взгляд барона и твёрдо добавила: — Если не отстоять замок сейчас, весной не понадобится ни пахать, ни сеять.

Ещё одну затянувшуюся паузу прервал Эслинг:

— Что ж, мы приняли главные решения. Предлагаю теперь подняться на стену и убедиться, что мы не переоценили угрозу.

На улице ощутимо похолодало и ветер усилился. Смотреть на разорённые укрепления было больно, эта боль саднила сильнее, чем рана. Стена устояла, но внутри всё превратилось в большое пепелище. Все постройки, от кухни до подсобных клетушек, раскатали по бревнам и сожгли.

Камнемёты за ночь подогнали ближе к замку. Увидев Эслинга, Элеонору и Ардерика, северяне приветствовали их торжествующим рёвом.

— Не думаю, что мы переоценили угрозу, — проронила Элеонора, оглядывая толпу, собравшуюся на расстоянии арбалетного выстрела. — Впрочем, вон идёт Шейн. Сейчас узнаем, готов он к перемирию или нет.

Шейн с небольшой свитой шёл к камнемётам небрежным, прогулочным шагом. При дневном свете его можно было рассмотреть получше: рослый и широкоплечий, как барон, но не столь тучный, он двигался с ловкостью, выдававшей долгие занятия воинским делом. На поясе висели длинный меч и колчан, за плечо был закинут арбалет. Несмотря на мороз, он не взял плаща и красовался в войлочной рубахе с выпуклым родовым узором, в котором вилась алая нить. Рыжие волосы выбивались из-под шлема, голубые глаза смотрели на стену с насмешкой и вызовом.

В руках северяне тащили мешки. На какое-то время камнемёты оказались закрыты спинами в узорных рубахах. Затем рычаги дёрнулись, и в сторону замка полетели головы. Глухо шмякнулись о каменную кладку и рассыпались по пустоши, пятная утоптанный снег. Ардерик и Верен перегнулись через стену, забыв об опасности. Челюсти убитых были крепко подвязаны, между зубов были вбиты обломки камней. Верен приметил густую чёрную бороду и вцепился в камень в бессильной ярости. Храфн испытывал его в Нижнем Пределе, учил владеть мечом и щитом…

— Мы угостили твоих людей ужином! — заорал Шейн. — Выбрали лучшие куски! Жаль, они оказались непривычны к нашей пище!

Ардерик с рычанием рванулся вперёд; Верен дёрнул его за плечо, обхватил за пояс, не давая перевалиться со стены. Втроём со стражниками они оттащили сотника к лестнице. Верен встал перед ним почти вплотную, загораживая вид на пустошь, и осторожно подталкивал Ардерика к выходу.

— Теперь мы знаем, что пленных они не берут, — проронила Элеонора и отвернулась. Её лицо было бледным, но глаза смотрели без страха. — Смотри, они казнили и жителей деревни. Можно только догадываться, что этим несчастным пришлось пережить перед смертью. Это война, Тенрик.

Барон кивнул:

— Поднимите тревогу. Пошлите весть в Лиам. И соберите всех в зале — нужно успокоить людей, оказавшихся под нашей защитой.

Стражники разошлись. Ардерик с Вереном тоже скрылись в тёмном проёме лестницы. Барон с баронессой остались одни, не считая слуг, державшихся в отдалении.

— Шейн никогда ещё не заходил так далеко, — проговорила Элеонора. Её руки крепко сжимали край меховой накидки — оставалось сделать ещё один ход, чтобы завершить подготовку к большой игре, где следующий ход был уже не за ней. — Раньше он грабил и разорял, но не убивал. Нужно показать ему, что ты осуждаешь его поступок, и спустить родовое знамя.

— Родовое знамя?!

— После того, что сделал Шейн, вы не можете быть под одним знаменем. Он и его люди должны видеть, что барон Эслинг не будет больше покрывать их преступления.

Эслинг шумно вздохнул:

— Ты права. В кои-то веки. Дарвел! Тьма, где он?

Вместо ответа раздался гулкий, глубокий звук колокола. Древний сигнал к войне разнёсся далеко по пустоши, заставил северян и обитателей замка поднять головы и приковал взгляды к башне. Элеонора в который раз поблагодарила судьбу за широкую смотровую площадку, которая не давала увидеть снизу, какое знамя развевается на башне.