Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

- Возможно, это не тот инструмент. Может быть, это просто я.”

Инструмент в моей неловко затянутой в перчатку руке был далек от совершенства, но все же довольно изобретателен. Это превратило неуклюжую лапу перчатки скафандра EVA в тонкую манипуляцию на другом конце. Все, что мне нужно было сделать, это нажать на спусковой крючок указательным пальцем, и зажим сжался на 2 миллиметра. Если я нажму на другой спусковой крючок средним пальцем, он повернется на 90 градусов по часовой стрелке. Мои пальцы с кольцом и мизинцем заставили его наклониться вперед на 90 градусов.

- Приготовьтесь, я проверяю видео, - сказал Форрестер.

Лаборатория нейтральной плавучести НАСА в Космическом центре Джонсона сама по себе была чудом техники. Гигантский бассейн был достаточно велик, чтобы в нем поместилась полноразмерная копия Международной космической станции. Они использовали его для обучения астронавтов маневрированию в невесомости в скафандрах EVA.

После бесчисленных встреч (на которых я, к сожалению, был вынужден присутствовать) микробиологическое сообщество убедило Стратта, что миссии нужны специально разработанные инструменты. Она согласилась при условии, что ни один из них не будет критически важным. Она была решительно настроена на то, чтобы все важные вещи были готовыми продуктами с миллионами часов потребительского тестирования.

И, будучи ее маленькой научной комнатной собачкой, мне выпало испытать комплект IVME.

IVME была аббревиатурой, которая означала четыре слова, которые Бог никогда не намеревался быть вместе: “в вакуумном микробиологическом оборудовании.” Астрофаг живет в космосе. Мы могли бы изучать их на Земле в нашей атмосфере сколько угодно, но мы не получим полной картины того, как они работают, пока не изучим их в вакууме и при нулевой гравитации. Экипажу "Святой Марии" понадобятся эти инструменты.

Я стоял в углу НБЛ, позади меня возвышалась внушительная фигура ИССА. Рядом плавали два аквалангиста, готовые спасти меня в случае чрезвычайной ситуации.

НАСА погрузило для меня в бассейн металлический лабораторный стол. Самая большая проблема заключалась не в создании оборудования, работающего в вакууме, хотя им пришлось полностью переделать пипетки, потому что в космосе нет силы всасывания. Проблема заключалась в перчатках EVA с окорочками, которые пользователь должен был носить. Астрофаг может любить вакуум, но человеческие тела, конечно, нет.

Но, по крайней мере, я многое узнал о том, как работают русские костюмы ЕВЫ.

Да, русский. Не американец. Стратт выслушал нескольких экспертов, и все они согласились с тем, что российский скафандр "Орлан ЕВА" был самым безопасным и надежным. Так вот что будет использовать миссия.

“Хорошо, я вижу, что произошло, - сказал Форрестер в наушниках. “Вы сказали зажиму наклонить рыскание, но вместо этого он отпустил. Внутренние микрокабельные провода должны быть перепутаны. Я сейчас приду. Можете ли вы всплыть и принести зажим с собой?”

“Конечно.” Я помахал двум водолазам и указал вверх. Они кивнули и помогли мне выбраться на поверхность.

Меня вытащили из бассейна с помощью крана и поставили на палубу рядом. Несколько техников вышли вперед и помогли мне выбраться из скафандра. Хотя это было довольно легко—я просто вышел из задней панели. Надо любить костюмы куколок.

Форрестер вышел из соседней комнаты управления и забрал инструмент. - Я внесу кое-какие изменения, и мы сможем попробовать еще раз через пару часов. Мне позвонили, пока ты был в бассейне; ты нужен в здании 30. У Шапиро и Дюбуа есть перерыв на пару часов, пока они перезагружают симуляторы управления полетом. Нет покоя нечестивым. Стрэтт хочет, чтобы ты обучил их астрофагии.”

“Понял, Хьюстон,” сказал я. Возможно, наступал конец света, но пребывание в главном кампусе НАСА было слишком потрясающим, чтобы я не был взволнован.

Я вышел из НБЛ и направился к зданию 30. Они бы прислали машину, если бы я попросил, но я не хотел ее. Это было всего в десяти минутах ходьбы. Кроме того, мне нравилось бродить по космической истории моей страны.

Я прошел через охрану и направился в небольшой конференц-зал, который они оборудовали. Мартин Дюбуа в синей летной форме встал и пожал мне руку. “Доктор Изящество. Рад снова тебя видеть.”

Перед ним были разложены его скрупулезные бумаги и заметки. Небрежные заметки Энни Шапиро и скомканные бумаги лежали на столе рядом с ним, но ее место было пусто.