Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

“Ваш корабль не может вращаться с прикрепленным туннелем.”

“Правильно.”

Он обдумывает это.

- На вашем корабле больше науки, чем на моем. Лучшая наука. Я приношу свои вещи на ваш корабль. Освободите туннель. Вы заставляете свой корабль вращаться для науки. Мы с тобой вместе научимся убивать астрофагов. Спасите Землю. Спаси Эрида. Это хороший план, вопрос?”

- Э-э...да! Хороший план! Но как насчет вашего корабля?” Я постукиваю по его ксенонитовому пузырю. - Человеческая наука не может создать ксенонит. Ксенонит сильнее всего, что есть у людей.”

- Я привожу материалы для изготовления ксенонита. Можно сделать любую форму.”

“Понимаю,” говорю я. - Ты хочешь забрать свои вещи прямо сейчас?”

“Да!”

Я превратился из “единственного выжившего исследователя космоса” в “парня с дурацким новым соседом по комнате".” Интересно будет посмотреть, как это будет происходить.

—

“Вы знакомы с доктором Ламаи?” - спросил Стрэтт.

Я пожал плечами. “В эти дни я встречаю так много людей, которых, честно говоря, не знаю.”

На авианосце был лазарет, но он предназначался для экипажа. Это был специальный медицинский центр, расположенный во втором ангаре.

Доктор Ламаи сложила руки вместе и слегка склонила голову. - Рад познакомиться с вами, доктор Грейс.”

“Спасибо,” сказал я. “Эм, ты тоже.”

- Я назначил доктора Ламаи ответственным за все медицинские вопросы для "Святой Марии",” сказал Стрэтт. - Она была ведущим ученым в компании, которая разработала технологию комы, которую мы собираемся использовать.”

“Приятно познакомиться,” сказал я. - Так вы, я полагаю, из Таиланда?”

“Да, - сказала она. “К сожалению, компания не выжила. Потому что эта технология работает только на одном из каждых семи тысяч человек и, следовательно, имеет ограниченный коммерческий потенциал. Я очень рад, что мои исследования еще могут помочь человечеству.”

“Преуменьшение,” сказал Стрэтт. - Ваша технология может спасти человечество.”

Ламаи отвела глаза. - Ты слишком много хвалишь меня.”

Она провела нас в свою лабораторию. Дюжина отсеков была заполнена немного различными аппаратными экспериментами, каждый из которых был связан с бессознательной обезьяной.

Я отвернулся. - Мне обязательно быть здесь?”

“Вы должны извинить доктора Грейс, - сказал Стрэтт. - Он немного...нежен в некоторых вопросах.”

“Я в порядке,” сказал я. “Я знаю, что тестирование на животных необходимо. Я просто не люблю на это смотреть, -

Ламаи ничего не сказал.

“Доктор Грейс,” сказал Стрэтт. “Перестань быть мудаком. Доктор Ламаи, пожалуйста, введите нас в курс дела.”

Ламаи указал на набор металлических рук над ближайшей подопытной обезьяной. “Мы разработали эти автоматизированные станции мониторинга комы и ухода, когда считали, что у нас будут десятки тысяч пациентов. Этого так и не произошло.”

- Они работают?” - спросил Стрэтт.

“Наш первоначальный дизайн не был предназначен для того, чтобы быть полностью независимым. Он справится со всем обычным, но если он столкнется с проблемой, которую не сможет решить, человеческий врач будет предупрежден.”

Она прошла вдоль шеренги обезьян, лежащих без сознания. “Мы добиваемся значительного прогресса в разработке полностью автоматизированной версии. Эта арматура управляется чрезвычайно высококачественным программным обеспечением, разрабатываемым в Бангкоке. Он будет заботиться о субъекте, находящемся в коме. Он следит за их жизненными показателями, оказывает любую необходимую медицинскую помощь, кормит их, следит за их жидкостями и так далее. Все равно было бы лучше, если бы присутствовал настоящий врач. Но это близкая секунда.”

- Это что, какой-то искусственный интеллект?” - спросил Стрэтт.

“Нет, - сказал Ламаи. “У нас нет времени на разработку сложной нейронной сети. Это строго процедурный алгоритм. Очень сложный, но совсем не искусственный интеллект. Мы должны уметь тестировать его тысячами способов и точно знать, как он реагирует и почему. Мы не можем сделать это с помощью нейронной сети.”

- Понимаю.”

Она указала на какие-то диаграммы на стене. “Нашим самым важным прорывом, к сожалению, стала гибель нашей компании. Мы успешно выделили генетические маркеры, которые указывают на долгосрочную устойчивость к коме. Мы можем провести простой анализ крови, чтобы выяснить это. И, как вы знаете, как только мы проверили это на общей популяции, мы узнали, что очень, очень немногие люди на самом деле имеют эти гены.”