Коллектив авторов - Старые долги

Неловкое бормотание достойных мужей постепенно угасало, и Берто чувствовал, как разгорается в душе мелочное удовлетворение. Каждое неуверенное слово, каждый быстрый взгляд на безупречно прямую спину королевы-матери, с потрохами выдававший инициатора всей этой бессмысленной постановки, были как очередная строка в капитуляции, как роспись в фарсе всех переговоров. Только Придд оставался в стороне, беспристрастно наблюдая, как рушится карточный домик бесконечных уверток.

Когда повисла тягостная тишина, Альберто улыбнулся, торжествующе и зло, глядя прямо на ее величество Селину, словно забыв о всех нормах приличия. Он знал, кто решает в этом кукольном театре, и ждал ее слова. Королева не торопилась, все еще задумчиво и отстраненно глядя в окно на расцвеченный праздничной иллюминацией внутренний двор и словно не замечая или не придавая значения происходящему в гостиной зале. И только когда Альберто уже вознамерился прервать неловкое молчание, она заговорила, тихо и отстраненно, не обращаясь ни к кому конкретно, но зная, что ее слушают:

— Когда-то давно, когда кочевые племена Холты жили постоянной междоусобицей, явились к пережившему поражение племени соседи и потребовали лучшего коня — сокровище табуна — и любимую жену вождя как цену мира. Старейшины в негодовании хотели отказать, но вождь сказал: «К чему, живя в соседстве с людьми, жалеть для них одну лошадь или одну женщину?» — и отдал и то, и другое.

Берто удивленно посмотрел на ее величество, не понимая, к чему она клонит, но не решаясь оборвать паузу, не нарушаемую, казалось, даже дыханием придворных. Словно Селина зачаровала всех своей плавной и загадочной речью.

— Тогда соседи, поверившие в свою вседозволенность, потребовали полосу пустыни, необитаемую и не используемую. Старейшины сочли, что из-за столь неудобной земли незачем затевать спор: «Можно отдавать ее, ничего не потеряем». Но вождь преисполнился негодованием и всем советчикам отрубил головы. Ибо земля есть основание государства, как можно отдавать ее? [14] Притча о холтийских кочевниках — частично цитата из книги Л. Гумилева «История народа хунну».

Медленно и величественно королева обернулась, обвела надменным взглядом присутствующих, остановив его на поджавшем губы в бессильной ярости Альберто.

— После этого вождь пошел походом на соседей. Они не ожидали нападения и были наголову разбиты. Вся их территория, скот и имущество достались победителю, — торжественно закончила ее величество.

— То есть вы хотите войны, — холодно заключил Альберто, не отводя глаз.

Королева почти незаметно пренебрежительно улыбнулась, перевела взгляд на окно, чуть повернув голову, словно нарочно демонстрируя надменно вздернутый подбородок.

— Война и не заканчивалась, маркиз. Талиг никогда добровольно не отдаст своего.

Альберто стиснул зубы, сдерживая неподобающие замечания.

— Полагаю, на этом мы можем закончить, — произнесла ее величество, с насмешкой и превосходством глядя на маркиза, и покинула залу. За ней, бормоча что-то извиняющееся и в меру туманное, потянулись сконфуженные члены регентского совета.

«Лучшие люди королевства, — Берто брезгливо поморщился, — старики на сворке выскочки-мещанки. Кто мог знать, что Талиг упадет так низко за какой-то десяток лет».

Вот так, выходит, и закончилось его посольство — не просто ничем, а грандиознейшим провалом.

— Ничто не кончено. — Герцог Придд замер на пороге и оглянулся через плечо. Альберто почудилась тревога в холодных глазах. — Пока вы живы, ничто не кончено.

Маркиз вымученно улыбнулся, пытаясь понять, предупреждение или угрозу несут слова экстерриора.

Когда за Клаусом закрылась дверь, Альберто зло вздохнул и прошелся по опустевшей гостиной от угла к углу, пытаясь погасить раздражение и злость, и наконец остановился у прогорающего камина, задумчиво глядя на головни.

Выиграна война, но не мир. Он так и замер на острие лезвия, в состоянии болезненной полудремы, балансируя между возрождением и окончательным крушением. Война не закончилась — она уснула чутким зверем и в любой момент готова проснуться и обрушиться на мир. Все живет в вечной угрозе быть сметенным одним движением невидимого зверя.

Альберто зло скрипнул зубами. Скольких еще придется скормить войне по прихоти одной невесть чего желающей женщины?

К Леворукому. К Леворукому все: и ее величество Медузу, и марионеточного королька на ее привязи, и Талиг. Талиг в особенности — пусть катится к закатным тварям. Кэналлоа ему уже ничего не должна. И так уже слишком много отдано. Берто подбросил в ладони перстень, блеснувший глубокой синевой камня в рассеянном свете догорающего камина, и с трудом переборол желание швырнуть его в огонь.