Лена Мейн - Дети Абсолюта. Скромность и Храбрость

Я крепко схватил парня и прошептал:

— Друг, держись! Они уже покойники, не дай нам умереть! Пожалуйста, не говори ни слова. И тогда у нас будет шанс выбраться. Пожалуйста, Том, доверься мне!

Журналист молчал. Мне оставалось только воспользоваться своей способностью и ждать, пока все закончится. Я надеялся, что Том прислушается ко мне и не станет геройствовать.

Тем временем, один из солдат сказал что-то на незнакомом мне языке. Послышался дружный смех и несколько выстрелов. Гарри, а затем и девушка, истекая кровью, рухнули на землю. Я посмотрел на Тома и дрожащей рукой поднес палец к губам. В его глазах застыли ужас и слезы, а губы беззвучно шевелились. Мне стало понятно — он хочет что-то сказать. Не дожидаясь, пока парень превозможет свое отчаяние, я помог ему встать и, поддерживая его, поковылял в сторону выхода. Парень то и дело оборачивался посмотреть на безжизненные тела друзей.

Мы подобрались к большому строению, которое я видел в самом начале, но, то событие, что собирало в нем солдат, уже подошло к концу. Они заполоняли лагерь. Я уже не раздумывал о том, отдает ли Том себе отчет в происходящем. Мы шли посреди дороги на глазах у десятка вооруженных невероятно вспыльчивых людей. До ворот оставалось всего несколько метров, но неприятные сюрпризы на сегодня не закончились. Один из таттарианцев громко и яростно закричал. Я вздрогнул и посмотрел на него. Громила тыкал в нашу сторону пальцем и что-то говорил своим рядом стоящим соратникам, но они лишь растерянно оглядывались по сторонам. Тогда он выхватил свою винтовку и начал стрелять по нам. Да уж, к такому меня жизнь точно не готовила. Мы стояли достаточно далеко от него и, видимо, этот солдат пропускал уроки стрельбы, или, может быть, сказывалось волнение. После пары выстрелов нам удалось остаться целыми, но рассчитывать на такую удачу и дальше я бы не стал. К тому же, у Тома окончательно потерялась способность передвигаться, и он застыл столбом. Внезапно за воротами раздался мужской крик, и большинство таттарианцев повернулись в ту сторону. Я уже подумывал бросить корреспондента здесь и ретироваться, но вдруг выстрелы прекратились. Солдат схватился за грудь и начал медленно сползать на землю. Сперва я подумал, что кто-то из его друзей решил угомонить несчастного таким вот образом, но потом я увидел то, что несказанно меня обрадовало. В воротах, возле трупов охранников, стояли с оружием наперевес, Хитер и Двадцать Третий.

Вот теперь наша операция считалась абсолютно проваленной.

Я улыбнулась, глядя на вывеску своего любимого клуба «Приют Сумасшедшего». На букве «С» восседал человечек с тростью в щегольском костюмчике и цилиндре. Его гротескная ухмылка, казалось, служила предупреждением для случайного прохожего. Мол, держись-ка ты отсюда подальше! И своеобразным приглашением для всех, кто был в теме. Сегодня человечек выглядел особенно милым, будто бы знал, что случилось со мной этой ночью, и одобрительно подмигивал.

Мне хотелось бы думать, что это место было приютом именно для меня. Во-первых, здесь так или иначе работали трое моих старых друзей, и околачивалось еще пара дюжин знакомых. Во-вторых, в этом заведении со мной часто случались поистине сумасшедшие вещи. Хотя, так могла сказать о себе половина завсегдатаев.

Я всей душой любила «Приют», но никогда бы не стала в нем работать. Не хотелось смешивать труд с развлечениями. Разве что, я могла бы когда-нибудь здесь петь или сводить пластинки. Клуб был весьма популярен у молодежи. Это, конечно, не «Ночной Рай Кенсвуда» или «Саламандра», которые притягивают в свои, заполненные музыкой и огнями, залы несколько тысяч человек каждые выходные, а на крупные мероприятия и того больше. Но свою достойную нишу в клубной культуре Кенсвуда «Приют Сумасшедшего» занять сумел.

Сегодня там выступали мои любимые веранские музыканты, играющие психоделический рок. Заходя внутрь, я услышала, как солист на ломаном атарианском объявляет последнюю песню. Мне хотелось бы послушать еще, и в другой раз я бы обязательно расстроилась, что попала на самый конец выступления. Но время, проведенное с Нейтаном, было лучше любой известной мне музыки. Мое тело еще сохраняло приятное тонизирующее расслабление. Я просто стояла, наслаждаясь моментом, у края сцены, в окружении извивающихся под музыку людей, и стен, расписанных флуоресцентными граффити. Группа закончила играть и я повернулась, чтобы пойти в бар, но столкнулась с диджеем, который должен был выступать после веранцев. Он приветливо кивнул мне и быстрым шагом направился настраивать аппаратура. Я с легкой завистью осталась смотреть ему в след. Парня звали Грег, и он был, безусловно, опытным и талантливым. До недавних пор они с моей лучшей подругой Дейзи проводили много времени вместе, и она постоянно брала меня к нему домой. Там я могла потренироваться в свое удовольствие, пока парочка разучивает позы из юстиорской книги «Обуздание страстей». Грег часто рассказывал мне о своем творчестве, работе, местах, где он играл, и публике, которая там собиралась. Моя приятельница же не слишком интересовалась его увлечением. Ей нравились статус и популярность ухажера, а остальное она считала пустым и скучным. Может быть, это и было главной причиной их разрыва.