Владимир Гусев: Искатель, 2013 № 11

Однако в чужой Замок со своим уставом не суйся.

— Итак, Петр Сергеевич (денщик был лет на пятнадцать старше меня, а звания его я не знал), начнем с багажа. Когда, думаете, его доставят?

— Уже доставили, господин Фокс. В соседней комнате.

Мы прошли в соседнюю комнату. Действительно, вот они, мои чемоданы. Раньше меня прибыли, получается.

Разобрали мы их быстро — вернее, разбирал Петр Сергеевич, а я принимал ванну, которую опять-таки приготовил денщик.

После ванны оделся в тренировочный костюм. Петр Сергеевич же часть одежды (то, в чем я добирался), взял в стирку, а часть — в чистку («у нас внизу прачечная и химчистка»), после чего покинул меня.

— Если что, только в колокольчик позвоните.

Я прислушался. Покой оправдывал свое название. Тишина полная. Да и как ему не быть, покою, — между комнатами стенка каменная, аршинная. А между отсеками? Наружная стена, между прочим, метра два толщиной, даже больше. Окна узкие, профильные зеркальные стеклопакеты. Не удивлюсь, если стекло особенное, во всяком случае, в критических местах. Воздух чистый, свежий, в меру сухой, а каким же ему быть при панели климатического контроля. Стены обшиты не светлым деревом, как на галерее, а темным дубом. Несколько картин — восемнадцатый и девятнадцатый век. Похоже, подлинники — таких картин в запасниках даже губернских музеев сотни, а уж в столицах…

Я посмотрел на колокольчик. С виду никакой электроники, но ведь иначе и быть не может. Следовательно, электроника либо сверхминиатюрная, простому человеку незаметная, либо она, электроника, не в колокольчиках. Панели чем хороши? За ними что угодно спрятать можно.

Подумав, я решил, что электроника для вызова денщика все-таки в колокольчике. Обыкновенный дистанционный звонок. Ну а за панелями — то отдельно.

Я сел перед зеркалом. Хорошее зеркало, венецианское. А морда из него выглядывает наша, саратовская. Впрочем, вполне приемлемая морда. Я даже два года рекламировал антиперспиранты, для спортсмена вещь сомнительную. То есть ими можно пользоваться, но только после тренировки. Пот в три ручья — естественная реакция организма, способ избавиться от тепловой энергии, выделяемой при работе. Если она, тепловая энергия, не уйдет с потом — случится перегрев, даже тепловой удар. Поэтому тренировочные костюмы должны впитывать в себя пот со стороны человека и отдавать его наружу. Со стороны некрасиво — потная девушка или, вот как я, мужчина в полном расцвете сил, но я-то не со стороны, я внутри. Сейчас, правда, появились костюмы, которые, пропуская пот, его же и маскируют — но это для выступлений, которые телевидение показывает на весь мир. Чтобы нами любовались и восхищались. Нами — и тем товаром, который мы рекламируем.

Впрочем, большей частью не мы, а федерация, для которой спортсмен всего лишь говорящая рекламная площадь. Ладно, проехали. Главное то, что на тренировках нужно носить честный хлопок. Он не обманет, всю правду покажет, тренировался ты или так, погулять вышел.

Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять…

Только я не зайчик. Я — лис.

Встреча с доктором прошла в деловой атмосфере — могли бы сказать в телевизионных новостях. Но не скажут. Не потому, что есть новости поинтереснее, отнюдь, нет таких новостей. Просто не знают на телевидении, о чем говорили я, Иван Федорович Фокс, и врач, доктор медицинских наук Людмила Ивановна Родникова.

А говорили мы о девочке, Виктории Алексеевне Романовой.

Кое-что я уже знал — меня об этом предупредил сам Алексей Романов во время десятиминутной аудиенции. Десять минут — это почти губернаторский уровень, между прочим. Тогда он сказал, что у девочки серьезное заболевание, правда, в зачаточном состоянии. И я, ежели соглашусь работать с Викторией, должен буду помнить об этом каждую минуту работы и моментально забыть, как только работа завершится.

Я согласился, и вот теперь Людмила Ивановна рассказала мне то, что я должен был знать и учитывать, планируя занятия с девочкой.

Итак, у Виктории был СПИД. На самом деле еще не СПИД, а ВИЧ-инфекция. Разница в числе вирусов. В начале процесса, который и зовется ВИЧ-инфекцией, вирусы в организме есть, но их немного. Они, вирусы, сидят в клетках, точно глубоко законспирированные шпионы-резиденты, размножаются едва-едва, то есть медленно, один появится, другой исчезнет, и на здоровье эти малочисленные вирусы практически не влияют. Если человеку невдомек о болезни, он живет себе и радуется. А потом, через полгода, через год или даже через десять лет этот резидент словно получает команду действовать. Словно — потому что никто точно не знает, в чем она заключается, команда. Вирусы принимаются бурно размножаться, разрушая белые кровяные тельца, лимфоциты, что ведет за собой падение иммунитета, а попросту — непрерывную череду болезней: герпес, пневмонии, абсцессы, туберкулез, опухоли… Много их, болезней. И от какой-нибудь болезни в итоге наступает смерть. Но у Виктории, повторила Людмила Ивановна, только начало процесса. Сколько продлится эта стадия, неизвестно. Чем дольше, тем лучше, поскольку постоянно создаются новые медикаменты. Прогресс очевиден, существующие лекарства действуют куда эффективнее тех, что были десять лет назад. Лекарства тормозят размножение, хорошо тормозят, и если раньше человек рассыпался за полгода, теперь половина больных — не с ВИЧ-инфекцией, а уже с полноценным СПИДом — живут год, два, пять лет и более. Как было уже сказано, неизвестно, когда и почему ВИЧ-инфекция переходит в СПИД, но не исключено, что под влиянием болезней и перегрузок. Поэтому заниматься с Вик горней я могу, только будучи лично свободным от насморков и простуд, чтобы не заразить девочку — отсутствие иных болезней Людмила Ивановна проверила по моей медицинской карточке. Если я почувствую малейшее недомогание, температура повысится или еще что, то немедленно, в любое время суток, обращаюсь к врачу, то есть к самой Людмиле Ивановне. Кроме того, каждое утро я обязан проходить медосмотр у Людмилы Ивановны. Что же касается девочки, то никаких перегрузок организм девочки испытывать не должен. Ходьба, медленный бег, и то лишь после предварительной подготовки. В общем, никаких занятий до седьмого пота. До первого — и довольно. Физкультуре — да, спорту на износ — категорическое нет. Ваша задача не чемпионку из нее делать. Главное, чтобы девочка чувствовала, что она живет здоровой, полноценной жизнью. И еще: с девочкой о болезни лучше не говорить, но если уж придется, то быть сдержанным. Никакого веселого бодрячества. Спокойно и уверенно утверждать, что шансы на долгую жизнь велики, не уточняя, насколько велики, поскольку в этом вы не специалист. Говорить вы будете правду, особенно с точки зрения девочки, которой сейчас семнадцать лет кажутся солидным возрастом, а тридцать — старостью.