Владимир Гусев - Искатель, 2013 № 11

У дверей апартаментов я приготовился увидеть еще одного охранника, но нет, никого не было. Иван Иванович нажал на кнопочку звонка. Через минуту открылась дверь, и выглянула женщина лет двадцати пяти — гувернантка Виктории.

— Девочка вас ждет, — сказала она и провела внутрь. Сказала, между прочим, по-английски. Почему бы и нет? Почему бы мисс Эвелин, натуральной англичанке, и не говорить по-английски? Разумеется, о гувернантке мне тоже в двух фразах сказал Иван Иванович.

— Познакомьтесь, — продолжила гувернантка. — Виктория, это Иван Фокс. Иван Фокс, это Виктория.

— Ой, Иван, вы приехали! Я так ждала, даже дни считала! Вы — мой самый любимый спортсмен. Мы будем вместе тренироваться, правда?

— Правда, — подтвердил я. — Уже сегодня. Прямо сейчас. Вижу, ты уже одета.

— У меня форма, как у вас, я долго такую искала, мой размер, но нашла.

— Тогда не будем терять времени. Идем в тренажерный зал.

Тренажерный зал располагался в цокольном этаже — или в Замках этажи считают иначе? Сводчатые потолки, колонны, узенькие окна поверху — и ровный дневной свет, свежий воздух, слегка пахнувший хвоей.

Кроме нас в зале не было никого.

Начали мы, как водится, с определения функционального состояния. Бежали по самодвижной дорожке, крутили педали велоэргометра, просто сидели-ходили, а датчики снимали показания — пульс, давление, ЭКГ. Тренировались рядом, бок о бок. Конечно, нагрузки разные, но это понятно и никого не задевает.

После тренажерного минимума я посмотрел компьютерную распечатку. У Виктории — для ее возраста — состояние было вполне приличное. На удивление, у меня тоже было не так уж плохо. Иногда перерыв в тренировках идет на пользу — необъяснимый феномен, встречается редко, и я не питал никаких иллюзий. Одно дело — тест-минимум, другое — индивидуальная гонка в реальных условиях, двадцать километров с четырьмя рубежами. Но проверять себя на длительных тестах я не мог, было важно, чтобы я и Виктория занимались одновременно.

— Как у меня, Иван? — спросила Виктория. Что ж, обращение в просто Ивана можно расценить как то, что я становлюсь для Вики задушевным другом. А можно иначе.

— Лучше, чем у большинства. — И это было правдой. По крайней мере, у Вики отсутствовали лишние килограммы. — Но я вечерком подумаю надданными, выберу оптимальный режим на эту неделю. А пока у нас есть немного времени — пойдем постреляем.

— Из винтовки?

— Для начала из пистолета. Пневматического.

— А я думала, что биатлонисты только из винтовок стреляют.

— Практические биатлонисты стреляют из чего угодно. Лук, арбалет, рогатка, гранатомет — ничего не упустят. Это как играть на рояле: научился на одном, сумеешь и на остальных. Есть, конечно, тонкости, но смысл, я думаю, ты поняла. — Поначалу я вместо рояля хотел назвать автомобиль, да передумал. Вдруг — душевная травма. Да и рояль не зря же стоял в башне Виктории. Небольшой, кабинетный.

И мы прошли в тир. Он был неподалеку, уровнем ниже.

Оружейник ждал нас.

Мы — вернее, я — выбрали «клайперы», патриотизм патриотизмом, но нужно же и на результат работать. Понятно, здесь они появились не случайно — пневматические пистолеты, как и другое оружие для тренировок, я заказал еще в Москве.

— Как мне целиться? — спросила Вика.

— В твоем возрасте нужно учиться стрелять интуитивно. Как ходить, говорить, писать стихи.

— А в армии? Меня Иван Иванович обещал научить стрелять, как в армии.

— В армию приходят в восемнадцать лет. Часто — из-за отсрочек — и позже. И стреляют потихонечку. Экономят патроны. А стрельба — как игра на скрипке. Чем раньше начал, чем больше тренируешься, тем весомее шансы на успех.

— А вы когда начали стрелять?

— Почти в твоем возрасте.

Почти — это минус восемь лет. Виктории Романовой тринадцать с половиною. Мне отец подарил первый пистолет на пятилетие — маленький, почти игрушечный духовой «Диана-вайп». В десять лет я регулярно стрелял из «1377 American Classic», а к двенадцати добрался до полноразмерного огнестрельного оружия и стрелял, пожалуй, лучше всех в деревне, куда ежегодно ездил на каникулы. Я не хвастаюсь, так оно и было. В детстве дети чрезвычайно пластичны и обучаемы — что скрипке, что гимнастике, что языкам, что стрельбе. Конечно, английский язык можно выучить и в сорок лет, но вероятность, что произношение будет неотличимо от природного британского, близка к нулю.

— Не смотри на прицел, вообще на пистолет. Есть ты — и есть цель. Поначалу будет много промахов, это нормально.