Арсений Алмазов - Искатель. 2013. Выпуск №6

Сегодня Рэймонду предстояло устранить разор, содеянный среди овощей ночным дождем: поправить размытые грядки и заново натянуть полегшую бечеву, по которой ровными рядами вилась вверх фасоль адзуки. Кроме того, с покосившимся плетеным ограждением нужно было тоже что-то делать.

Солнце миновало зенит и уже валилось к западу, когда Рэймонд закончил работу, напоследок он вывернул мотыгой несколько плодов корейской моркови и один из них исследовал на ладони. Морковь была нормального размера и цвета, без признаков порчи. Удовлетворенный этим, он обломил ее хвосты и сунул в брезентовую сумку, что висела у него на плече. Только с капустой, напротив, не все обстояло благополучно, ее то и дело поражала мягкая гниль, химикатов же, чтобы бороться с оной пакостью, у Рэймонда не было. Скудные урожаи капусты сильно огорчали огородника, и не раз он божился навсегда отступиться от нее, но и вовсе исключить из своего рациона, с другой стороны, тоже не мог.

Рэймонд отправился обратно, снова просекой, затем перевалил через гребень и вниз.

Хорошо прогретый берег; на камнях, как белая паутина, виднелись присохшие рыбные скелеты. Позапрошлая зима выдалась, не в пример прочим, холодной, озеро промерзло глубже обычного и по весне долго не могло высвободиться из-подо льда. Не счесть, сколько рыбы задохнулось. Рэймонд помнил, как в тот год далеко заплывал на лодке и, будто среди айсбергов, лавировал среди искрящихся глыбищ, помнил, как потом убывал паводок и отступающая вода оставляла на берегу навалы чешуйчатых тел. Рыба разлагалась на солнце, источала такой смрад, что хоть вон беги. С тех пор прибрежные камни были зловеще облеплены рыбьими костями.

Рэймонд присел на валун, разрезанный поверхностью озера посередине. Зачерпнул пригоршню воды и пролил через пальцы. «Вода есть какое-то земное состояние неба, что объясняется многими ее свойствами», — сделал заключение Рэймонд. Подняв голову, он стал смотреть на облака. Он знал, каким бывает небо.

Любая человеческая жизнь стоит того, чтобы лечь в основу тонкого исследования. Не история развития или падения отдельно взятой империи, не мемуары о какой-нибудь войне — нет. На самом деле человеку нужен и интересен только человек. Но в первую голову он должен быть нужным и интересным самому себе, все-таки результат изучения прожитых лет определяет его жизнь в завтрашнем.

«С чего пошел бы я? — думал Рэймонд. — Безусловно, с самого начала. Двадцатый год от рождения стал отправной точкой в жизнь; то, что было до того, никак не повлияло на убеждения уже зрелых лет, по большому счету — никак. Все случилось потом. Никак не могу зацепиться, с чего. А впрочем, ведь я уже начал, и, кажется, неплохо. Я знаю, каким бывает небо. Раскаленное боем небо — оно бело, бело, как оцинкованная жесть».

3 часа 13 минут. Воздушный караван плывет со скоростью 217 миль в час. Под крылом вереницей, словно стадо горбатых животных на водопой, ползут горы на север, к проливу Цугару — главная горная цепь, массив Китаками, получивший название японского Тибета. Местность здесь дика и, можно сказать, безлюдна, лишь изредка встречаются крохотные деревушки.

Вылетели около четырех часов назад — пять бомбовозов Б-25 и девятнадцать «лайтингов» сопровождения. Взяв курс 360 градусов, самолеты пошли на Йокоте.

Лейтенант Рэймонд Уикс вел свое звено, держась слева от головного Б-25; со стороны могло показаться, что стайка дельфинов следует за степенно плывущим китом, настолько бросалось в глаза соотношение объемов. Лейтенант посмотрел на массивное тело бомбовоза, зеркально отражавшее солнце. Восемнадцать крупнокалиберных пулеметов нес на себе этот исполин; насколько они эффективны против истребительной авиации, знали не только те, из главштаба, кто распорядился насчет самолетов сопровождения.

Горючее убывало точно по норме, его должно хватить как минимум еще на шесть часов полета.

— «Опричник», — связался Уикс со своим звеньевым, — ответь «Янычару».

В наушниках раздалась трескотня.

— На связи, — короткий отзыв.

— Подтянись.

Ведомый справа подплыл чуть вперед и правильно встал в звене, сквозь треск Уикс еле разобрал его урчание насчет того, что, дескать, идем как на параде, и что-то еще.

Лейтенант разомкнул контакт на шлемофоне и соединил снова.

— «Опричник».

— На связи.

— Дай счет от одного до десяти.

— Один, два, три, четыре… — Уикс дослушал до конца, на этот раз слышимость была чистой.