Алексей Большаков - Получить статус Бога

— Внутреннее чувство юмора… — торопливо добавил Гришка.

— Не слушай балабола. Кстати, посмотри на правый экран и отсчитай пятнадцать секунд — увидишь слоноподобный астероид.

— Точно, на слона похож, — Сашка уставил на меня восхищенный взгляд и догадался сам. — Внутреннее зрение?

— Да, Саша, — просто ответил я и скомандовал. — Готовимся к посадке.

Сашка рванул в машинный зал, вслед улыбалась команда. Слоноподобный астероид, до появления на правом экране, целую минуту маячил на переднем, и Сашка, единственный из экипажа, умудрился его не заметить.

— Тарелка имеет вес, — отметил Гришка перед началом торможения. — Можем провалиться на глиссаде.

«Провалиться — пройти, подчиняясь силе притяжения Меларуса, ниже расчетной кривой и не дотянуть до посадочной площадки.

— Уменьшим радиус циркуляции, — развернув корабль дюзами к планете, плавно потянул штурвал. Регулировать до приемлемого соотношение силы тяги двигателей и скорости падения корабля пришлось в ручном режиме, так как автопилот не имел в своем компьютере программы посадки с двойной массой.

Медленно опустил транспорт в бушующее море огня, дыма и пыли. Экраны наблюдения заволоклись черно-красными клубами. Легкий толчок отметил касание с грунтом. Дрожание обшивки и грохот за бортом сменились успокаивающим шелестом останавливающихся двигателей.

— Гриша, пока оседает пыль, свяжись с властью, проинформируй о пришельцах.

— Строго говоря, пришельцы на планете мы, — возразил «поперечный» штурман.

— Не будь строгим, имей снисхождение к человеческим слабостям, — эйфория от «мягкой» посадки настроила на благодушие.

Посадка космического транспорта реально трудная и опасная работа: десять процентов аварий космических кораблей — это грубое обрушение на бетонное покрытие космодрома прилета.

— Слабостям места нет, готов к работе, — раздался за спиной голос Кольки — стажера.

— Не торопишься? Двух суток не прошло, — с сомнением осмотрел стажера, вроде бы нормально выглядит. — Давай на сидячую работу, но, если что, сразу в изолятор. Геройствовать не нужно. Ферштейн? Галчонок, уступи место племяннику.

— Фи, — фыркнула Галя, вставая. — Разогнался выздоравливать, чтобы Джуди увидеть.

— А я не скрываю, — загорячился Колька, — мечта…

— Нечего бездумно лететь за мечтой, — бесцеремонно перебила Галчонок, — можно нарваться на разочарование.

— Вот сейчас… — Колька едва не плакал.

— Швы разойдутся, — грубо оборвала Галя племянника.

Колька обиженно замолчал. Галя сердито двигала посуду по стойке. Удивительное семейство, все и всегда друг с другом на повышенных тонах. Звякнул скайп, и экран заполнило бородатое лицо Федора, главы русской общины на Меларусе.

— Принимай гостей, — я кивнул на экран сенсосвязи, где переливались радостными цветами щупальцерукие пленники. — Похоже, они рады тебя видеть.

— Еще бы, — пробасил Федор и широко улыбнулся человечкам, отчего разноцветные начали еще и подпрыгивать. — Сейчас подойду.

— Лавры первооткрывателей пролетели мимо, — криво усмехнувшись, констатировал Отрепьев и повернулся ко мне. — Первый контакт с внеземным разумом состоялся раньше. Отпускаем?

Колька-стажер плавными движениями пальцев настроил обзорные экраны. Тарелка выпустила три гидравлические лапы, похожие на паучьи, поставила на грунт. Гришка последовательно, одну за другой, отцепил и спрятал в корпусе, удерживавшие «тарелку» абордажные «кошки». «Паучьи лапы» спружинили и поставили «тарелку» параллельно грунту.

Площадка у трапа транспорта «Надежда» напоминала ярмарку. Серебристый диск космической «тарелки», добрых тридцати метров в диаметре, похожий одновременно на цирк-шапито и карусельный аттракцион, собрал вокруг себя все население фактории. Тракторенок-тягач приволок сцепку из пяти вагончиков-модулей — жилые и рабочие помещения для экипажей.

В центре движения у подножия памятника, устремленно бегущему в неизвестную даль псу Тобику, возвышался глава фактории и русской общины на Меларусе бородатый невозмутимый Федор, а около его ног радостно прыгал прототип и натурщик мемориала — лохматый мордатый пес Тобик.

Переминались в ожидании приодевшиеся в металлопластиковые костюмчики тарелконавты, об их эмоциях можно было судить только по изменению цвета треугольных, вершиной вниз, лиц. Пес Тобик рванулся радостно к рукам, и я, прихватив за шкирку, забросил собаку на плечи воротником.