Андрей Щепетов - Хроники космического пирата

Внезапно я почувствовал, как раздвигается воздух, меня старались запихнуть в пространственную ловушку. Я развил центробежную скорость настолько, что вокруг меня возник вихрь, он был настолько сильным, что искривил пространство, и время потекло медленнее. Я легко выбрался из воронки, сопоставил все данные, наметил координаты той точки, откуда грандольф пытался воздействовать на меня. Сгенерировал импульс, ещё мгновение, и грандольфу пришёл бы конец.

Но меня проткнуло насквозь. Огненные раны горели сразу в трёх местах. Кто-то просто нанизал меня на энергетический трезубец, и энергия, колыхаясь спектральной лентой, сочилась из ран, словно кровь. Я пытался вырваться, но не мог, трезубец держал меня крепко. Я велел своей флотилии атаковать врага. Клитаны мгновенно пришли на выручку, раздались взрывы, замелькали зелёные вспышки, мой флот атаковали точно такие же клитанские корабли. Я, наблюдая за всем, никак не мог разглядеть, что за сила держит меня на крючке. Тако й силы нет, не должно быть во Вселенной.

Внезапно я его ощутил, родственное и опасное, точно так же было, когда я почувствовал Марталлу. Но ведь её больше нет. Огромная, затмевая собой всё, тень колыхнулась передо мною. Чёрная, от земли до неба, она стала вытягиваться, пока не превратилась в силуэт человека. Громадный, из протоплазмы, на меня смотрел Чернятински.

– Я нашёл тайную точку в одной из тюрем! – раздалось в моей голове. – И у меня вырос рог. Теперь, наконец, я покончу с тобой. Я сделаю из тебя это, – возник образ граммофона, – и заставлю слушать это, – в ушах заскрипела расстроенная скрипка, по которой неумелый музыкант возил кочергой.

Я со всех сил рванул, пытаясь вырваться, и мне удалось даже погнуть один из штыков трезубца. Но меня потряс новый удар, и ещё три раны зажглись на моём теле. Огни, заменяющие мне глаза, один за другим, стали затухать, моя энергия перетекала в Чернятински, который постепенно стал трансформироваться в кольцо.

Оно росло, раскручивалось, вместе с ним, нанизанный на силовые вилы, раскручивался, распадаясь на части, я. Системы, работавшие во мне, как часы, стали сбиваться, я потерялся в координатах, не мог оценить обстановку, но главное, и самое страшное, не мог принять решения. Его просто не было. Я погибал.

В какой-то момент, – вероятно, так бывает перед кончиной, – всё стало чётче, начали нормально работать некоторые системы. Я даже смог рассмотреть Чернятински, вернее, гигантское чёрное кольцо с зелёными огнями. С ним творилось что-то неладное. Изначально правильной формы, оно вытянулось, появился едва различимый нарост с щупальцами. И я узнал его. Это был невесть откуда взявшийся нанитоид. И он расправлялся с моим врагом.

Часть новоявленной Марталлы исчезла, вероятно, по своему обыкновению, нанитоид вычленил кусок пространства, куда попала часть Чернятински, и отправил его за тысячу парсеков отсюда. Затем пропала ещё одна часть. С третьей нанитоид поступил менее гуманно, он её заморозил, потом разметал в чёрную пыль. Вскоре о Чернятински напоминало лишь чёрное облако, которое ветер развеял, не оставив следа.

Дальше нанитоид принялся за меня. Истекающего энергией, слабого, он смог уменьшить меня, придать старую форму, ту, в которой я помнил себя пиратом, и куда-то переместил.

Когда я пришёл в сознание, обнаружил себя лежащим на полу в большом зале с постаментом, гаэлян на нём, правда, не было, в остальном – всё по-прежнему.

– Как ты? – Линда склонилась надо мной и плакала.

– Нормально, – неуверенно проговорил я, потом добавил, – кажется. Вроде бы, я был там, – я указал рукой вверх, рука была нормальной, белой, какой ей и полагается быть.

Я вскочил, закатал рукав, проверяя, не показалось ли. Нет, чернота исчезла, задрал штанину, даже заглянул в штаны сверху.

– Ты уж при даме-то себя не разглядывай, – проквакали сзади, – что она о тебе подумает? Впрочем, если есть чем похвастаться, почему бы и нет…

Я обернулся, Квинкер со свойственной ему беспардонностью рассуждал о том, что его не касается.

– Как я рад, сэр, – могучие волосатые руки обхватили меня, едва не задушив, – что вы снова прежний.

– Моя нанитоид, – послышалось снизу, я глянул под ноги, артефакт крутился возле моей пятки, – моя говорить, что структура ткани может быть неустойчива. Ещё у меня не хватать материала на весь организм, – щупальце ткнуло в чёрную пятку, ту самую, откуда протоплазма начала своё наступление.

Я склонился над роботом, коснулся, – впервые за всё время, – гладкой поверхности пальцем, она оказалась тёплой и упругой.