Ольга Самойлова - Последние дни в системе Лима

– Непременно, – многообещающе кривится Кейси. – Вот пусть Диас тебе и делает скидку.

Некоторое время уходит на то, чтобы распаковать ящики и поделить груз. Там пакеты, связанные вместе кластеры таблеток, тщательно упакованные бутылки. Одна из них сразу идет в ход – жидкость темно-янтарного цвета, пластичная и густая, дающая необычный отблеск.

– Это что? – спрашивает Торрини.

– «Слезы дьявола», – награждает его Кейси улыбкой искусителя, подавая стакан. – От этого твои мысли превратятся в кисель, а мышцы будет сводить в самой сладкой истоме.

Его глаза дают такой же пламенный оттенок, как и золотистое содержимое стакана.

– За нас! – жизнерадостно поднимает Торрини тост, но натыкается на выразительный взгляд.

– За меня , – поправляет его Кейси.

Соединенный Флот Содружества.

Видеодневники личного состава.

Торрини, Майкл П., старший лейтенант.

Запись: станция LC-2234, система Лима.

Время \ дата: текущие.

Комната и стол. Освещение тусклое. Торрини сидит за столом, подпирает голову руками. Выглядит очень мрачно.

Торрини:

– Когда мы были в том месте, там в самом деле был корабль. Он был темный и странный, никогда таких не видел, даже в учебниках. Он вращался на месте, по поверхности шли молнии, и все это было так странно, будто я умер или вижу сон. Мне не хотелось там быть, я знал, что я что-то не то вижу, не для моих глаз. Но Кейси стал мне говорить, что я тупой, что это просто вспышки, или зарницы, как-то так. Он же все знает, – злится, трет лицо руками.

– Так вот, когда мы подлетели, на моем мониторе заработала связь. Там были люди, страшные, без лиц, смотрели на меня, вместо лиц одна чернота… – долгая пауза, теребит волосы. – Потом корабль разорвался на части, и оттуда как посыпала вся эта нечисть. Кейси стал орать, чтобы я вызывал подкрепление, а они все сыпали и сыпали, откуда взялись только… Но это были уже такие, обычные. Вражеские истребители, – долгая пауза. – Кейси меня не слушает, говорит, что я идиот. Он подлый, врет, чтобы я выглядел дураком, ему смешно от этого, – усмехается. Пауза, потом еще больше мрачнеет. – Но там, в темноте, они есть, и я их видел. И они там не всегда будут, в темноте-то сидеть, А Кейси… – вздыхает, качает головой. – Из-за него мы все еще нахлебаемся.

Запись останавливается; затемнение.

Наутро их разбудил вой сирены и ряды мигающих ламп над спальными полками.

– Делавера, ублюдок, подъем!

Кейси силится приоткрыть веки, но свет невыносимо режет по глазам. Он натягивает одеяло на голову.

– Меня тошнит, – стонет он.

– Да тебя каждый раз тошнит, когда у нас боевая тревога! – продолжает орать Торрини. – Лучше вытряхивай себя из кровати, Диас с тебя три шкуры спустит!

– Здесь последний раз была боевая тревога, когда ты в сортире не смыл, – цедит Кейси сквозь зубы, но все же выглядывает с полки вниз.

Торрини вдруг заходится от хохота.

– Ну, ты и красавец! – восхищается он. – Краше в гроб кладут! – кричит он уже из коридора.

– Да я в гробу буду краше, чем все вы вместе взятые, – раздраженно огрызается Кейси. Он спускает ноги с верхней полки и спрыгивает вниз.

После теплой постели прикосновение к ледяному полу кажется невыносимым. Бледные ноги Кейси сразу же покрываются синими пятнами от холода. Он доплетается до мутного зеркала, в котором с утра при таком освещении все похожи на мертвецов, плескает на лицо воды и останавливается.

Он понимает, что так развеселило Торрини. Он и в самом деле выглядит жутко. Он видит свое осунувшееся лицо, видит круги под глазами, но это не так его заботит. Всю его левую щеку покрывает сыпь, частично захватывая шею и подбородок. Кейси застывает от неприятного ощущения.

– Этого не может быть… – закрывает он глаза, и прислоняется лбом к стеклу.

Он чувствует, как начинает колотиться сердце и подкатывать тошнота. Он несколько раз пытается вздохнуть, но воздух не доходит до легких. Он уже почти сползает на пол, когда его подхватывают чьи-то руки.

– Эй, ты чего? – он видит перед собой обеспокоенное лицо Лайсачека.

Кейси понимает, что сейчас сидит на нижней спальной полке, его понемногу начинает отпускать. Глаза у него мрачные и почти черные.

– Что с тобой? – еще раз спрашивает Лайсачек. – Позвать врача?

– Столько лет прошло, а мне все еще снится, как эта тварь прикасается ко мне, – шепчет Кейси.

– Ты бы лучше вспомнил, что ты вчера пил, – находит ему Лайсачек логичное объяснение. На станции все его зовут Малыш. – Господи, Кейси, соберись, – тормошит он его. – Уже почти все стартовали. Тебе нужно еще одно взыскание?