Ольга Зима - Неопределенно безумен

Однако после учебки и общих тренировок МакТир узнал о Нимайте немногое.

Уходя в себя или обдумывая задачу, Бранн мог не услышать оклика, каверзы мог проворонить, на подколки не отвечал, да и вообще был скуп на эмоции. Волновали Нимайта лишь две вещи — собственное темное прошлое и светлое будущее Дея, которое он боялся подпортить своим присутствием. Когда Бранну бросили в лицо «А твой пилот знает, с каким омутом связался?», побледнел и отшатнулся.

— Это мой штурман, ясно? — рявкнул Дей, уцепившись за плечо Нимайта. — Я связан с ним так же, как и он — со мной! Есть вопросы к нему, значит, есть вопросы ко мне!

От них отстали. Сына лорд-командующего любили свои, уважали чужие. Тень его репутации легла и на Бранна.

Дей негодовал. Нимайт участвовал в эвакуации целой планеты и чудом выжил, а его лишили звания и полтора года мурыжили по судам и комиссиям!

Штурман виделся странным, иногда необъяснимым, но при этом последовательно логичным. Просто нужно было понять эту логику.

Дей решил реагировать на Бранна, как на нормального напарника из Академии.

Видимо, очень давно никто не относился к Бранну нормально.

Сначала Нимайт сторонился благодарности или сочувствия, словно удивляясь интересу к его точке зрения или вниманию к его трудностям. Потом привык и стал делиться чем-то сверх необходимой Дею информации, иногда — даже без дополнительных вопросов.

Дей решил, что это большой прогресс для того, кто потерял все звено в чудовищной катастрофе и предъявляет справку о вменяемости по первому намеку на ее требование.

Когда через год МакТиру подсунули документ о соответствии Бранна Нимайта должности штурмана, не колеблясь и не обращая внимания на кислую мину сотрудника военной полиции, вывел максимум из возможных баллов.

Через полтора года Бранн получил звание техника. Окончательный допуск к полетам! По невероятно радостным глазам Дей окончательно понял: полеты для Нимайта — вся его жизнь. Бранн грезил полетами, жил полетами, знал о них все и даже больше.

— Меня хотели забрать в Центр из учебки, после расчета туннеля до Кассиопеи. Заявили, что я безумец, раз отказался от работы на Земле. Видимо, так и есть.

— Это было бы целесообразно, — вякнул ЛУГ синей полоской букв, а Нимайт повернул голову от экрана к бездонной черноте за иллюминатором, утыканной искрами звезд.

Мысль о том, что Бранн — гений, возникала у Дея часто. Мысль о том, что Бранн — злой гений и угробил свое звено сознательно, не находила подтверждения. Особенно после того, как Нимайт спас Дею жизнь: его подвел собственный скафандр, нестандартные клапаны которого отличались по конструкции от учебных.

Дей валялся на полу шлюза, вдыхая сладкий воздух корабля. Спина горела, будто ее продырявили насквозь. Дей разрывался между виной и благодарностью. Дей был готов к разносу… А Бранн проскрипел:

— Я же говорил. Исправности выявит полет.

Дей смеялся за двоих и не мог остановиться, хотя шутка отзывалась болью за пострадавшей лопаткой.

Служба их летела вперед со скоростью солнечного ветра, нырковый нос «Двадцать седьмого» трудолюбиво дырявил пространство, позволяя своему экипажу исследовать галактику, разведывать планеты, составлять подробные карты, рисковать жизнями и неизменно их спасать.

Потом был вечер в честь двухлетия выпуска Дея, куда Бранна еле удалось затащить. Пилоты и штурманы общались к обоюдному удовольствию… Гвенн покинула праздник с пилотом «Двойки». Зал Академии постепенно опустел, а пьяный пилот «Первого», давно и безнадежно влюбленный Финтан, рыдал на плече у Дея:

— Почему все МакТиры такие сволочи?

— Эй-эй, Финтан, ты знаешь, что говоришь с братом Гвенн?

— Знаю, — всхлипывал Финтан. — Я думал, ты убьешь меня, и я перестану любить это заразу!..

Наконец все разошлись, и Бранн внезапно поднял тост за свое невезение.

— Я был в центре, постоянно корректируя данные. Я должен был погибнуть первым. Они умерли, мой пилот погиб, а я живой. Что я за штурман?

— Бранн, ты самый лучший на свете штурман!

— Пилот Дей, у тебя нет материала для сравнения. Учебные полеты не в счет.

— А зачем мне материал? Мне нужен мой напарник, — Дей договорил тише и потрепал пегую макушку, — который не бросил меня на растерзание космосу и сокурсникам.

— Напарники не бросают друг друга, — Бранн первый раз несмело улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, сложила резкие черты по-иному, будто прочертив новые пути на старых звездных картах.