Андрей Останин - Венец Логоры

– А почему ж тогда империя развалилась? – ехидно усмехнулся Весёлый. – Коли в ней всё так правильно было?

– Не почему, а для чего! Разницу понимать надо! А развалить… Вот такому, как ты, пообещай со склада прибарахлить, так он любую гниду к рулю поставит. А потом захочет всё вернуть, да поздно, кто ж позволит? Этих толстозадых всем миром надо сваливать, а в миру-то не все голодные. Хватает и тех, кому… хватает.

– Шёл бы ты, дед! – сплюнул под ноги Меченый. – До ветру, как и собирался. Твоё дело людей возить, а не рассуждения рассуждать. Вали давай, пока при памяти.

Дед понятливо заткнулся, через борт неуклюже в лодку покорячился. В дороге надо разговоры вести, а сейчас-то, действительно, чего уж?

– А вроде толково дед говорил, – Иван помахал рукой лодочнику и получил в ответ недвусмысленный жест. Ну, понятно, никто не станет из-за такой мелочи догонять, ноги мочить. Можно и послать безбоязненно.

– У них, пустобрехов, всегда всё толково, – презрительно усмехнулся Меченый. – Пока говорят. Но уж если начнут делать!..

– А чего это дед толковал, что ему в речку возвращаться надо? – Весёлый оглянулся и рукой в сторону воды помахал. – А это ему что, лес, что ли?

– Погоди, не мельтеши, – усмехнулся Меченый. – Сейчас увидишь.

И точно, долгих рассказов не понадобилось. Остатки тумана, что болтался над водой, солнечные лучи жадно доели, а недоеденное ветерок растащил драными клочьями. И открылось, что другого берега нет! Убегает вместо него морщинистая водная поверхность аж за горизонт. Линия эта, недосягаемая, отчего-то вверх задралась и кажется – водная стена над головой нависает, одним честным словом держится. И прольётся прямо сейчас, если качнуть земную твердь неосторожно.

– Море! – зачарованно прошептал Иван. – Я про него читал только! Съездить, посмотреть, всё не удосужился никак.

– А я и читать-то не умею, – вздохнул огорчённо Весёлый. – Но рассказов много слышал. Вот оно значит какое.

– Насмотритесь ещё, – проворчал Меченый. – Тут его отовсюду видно. А сейчас идти надо. Город высокий, потому и кажется, что близко. А на деле, до него ещё топать и топать. Вот и нечего хлебалом хлопать!

* * *

При ближайшем рассмотрении величие столичного города померкло, съёжилось, а там и вовсе завяло, как цветок без поливки. Оказалось, дома – просто дома, стены с крышами. Крыши покороблены, стены разрисованы… Улицы широкие, дороги ровные, но вместе с империей исчез и транспорт, что по этим дорогам ездил, а для пеших прогулок такая ширина ни к чему. Вот и взялись люди её зауживать палатками, лавками да ларьками. Получилось. Теперь не во всяком месте и вдвоём протиснуться удастся, если плечом к плечу попробовать.

Иван постучал подошвой ботинка по плите под ногами. Материал твёрдый, но подпружинивает слегка, ноги при ходьбе радует. И не скользит. С виду монолит, но вода на нём отчего-то не держится. Прямо перед Иваном неуклюжая девчушка в коротком, сером платьишке, не удержала в ручонках стакан с водой, под ноги плеснула. Жидкость в плиту впиталась, даже пятна мокрого по себе не оставила.

По вечернему времени, на улице люди толпами бездельными шарахаются. Погода благоволит, чего бы и не пользоваться? Одежонкой только праздничной не блистают. Редко-редко мелькнёт яркое пятно – юбочка или блузочка, но тут же и камуфляж с автоматом рядышком обнаружится. Чудо пёстрое охраняет. А люди попроще стараются внимания к себе не привлекать, у них цвета серенькие да коричневые всё больше в ходу.

– А чего это в обносках все? – удивился Иван. – Нищие все, что ли?

– Откуда здесь богатым-то взяться? – хмыкнул Меченый. Людской поток о него вдребезги разбивается, словно речка о замшелый утёс. Да и утёс этот на месте не стоит, сам норовит разбить чего-нибудь.

– Что они тут забыли, богатые твои? Нищие и есть.

– Целый город нищих?

– Отчего же? Всяких хватает. Вон бандиты кучкуются. Видишь, у которых рожи страшнее моей? Вот у них всё есть. Только ты на них особо-то не пялься, не любят. Знаешь, как собаки, если на них смотреть – беспокоиться начинают. А мне их беспокойство ни к чему, у меня патронов не залежи.

Иван вздохнул. Вот сейчас опять придётся вопросы глупые задавать, снова в дураки определят. А ведь обидно!

– На какие ж доходы люди тут живут? Кто-нибудь вообще в этом городе работает?

– А то как же?! – изумился командир. – Вон, проститутки вдоль стены стоят. Эти работают день и ночь, не сомневайся.

Иван глянул на девиц, что вдоль монолитной, благородно-серой стены выстроились. Чем-то неуловимо напоминают тех двух, на перевалбазе. Одежда другая, лица тоже, а взгляд тот же. Профессиональный. Как мазнёт, хоть мыться не беги.