Николай Владимиров - Девушка и звездолёт

— Мой господин Кэтсу Горо! — Вадим поклонился самым глубоким из принятых в Японии, полным поясным поклоном.

В его кармане лежал остро отточенный карандаш с ластиком. В середине девяностых, во время первых опытов с СП-Генераторами в одном из полуразорившихся московских НИИ выяснилось одно их побочное, порой бесценное свойство — на тонкую электронику, в том числе и на подслушивающие устройства действовали они губительно. Внутрь карандаша был встроен конденсатор, тогда как сам ластик и был миниатюрным СП-Генератором. Без тонкой настройки и жидкостно-кислородного охлаждения он проработал бы не более одной десятой секунды, но свою функцию успел бы выполнить.

— Мой господин Рукасин! — не подозревая о возможной диверсии, привстал и поклонился в ответ управляющий министр кабинета. — Рад снова увидеться с вами.

— Мой господин Кэтсу! — почтительно сказал Вадим. — Наше с вами личное знакомство — большая честь для меня, скромного бизнесмена из России.

— О, не стоит, мой господин Рукасин! — ответил управляющий министр кабинета. — Скромность украшает благородного мужа, но услуги, которые вы оказываете не только нашей стране, но и, не побоюсь этого слова, всему миру, всему человечеству, воистину бесценны.

Вадим улыбнулся. Проблема, с которой неизбежно сталкивается любая высокоразвитая страна, владеющая атомной энергией — утилизация радиоактивных отходов. Отработанное топливо, графитовые стержни, бетонные стенки энергоблоков — всё это через двадцать-тридцать лет, после того, как атомная электростанция выработает ресурс, надо куда-то девать.

Особенно остро этот вопрос стоит перед маленькой, находящейся в сейсмически активной зоне Японией. Нет такого могильника радиоактивных отходов, который не могло бы разрушить достаточно сильное землетрясение. И ни одна уважающая себя страна не примет чужие радиоактивные отходы без многомиллиардной компенсации за моральный, материальный и экологический ущерб.

Словом, предложение, сделанное несколько лет назад японскому правительству было не просто фантастически выгодным — для Японии, с её высокой плотностью населения, с её сложной экологической ситуацией, с её трепетным отношением к собственной и мировой экологии, с её особыми традициями оно было ещё и весьма этичным.

Разумеется, решение непременно будет приниматься на высочайшем государственном уровне. Министерство Атомной Энергетики, Государственное Казначейство, Министерство Путей Сообщения — нужно провести специальный бронированный поезд через всю страну, а в точке рандеву с СПК построить для него отдельную железнодорожную ветку, японские Силы Самообороны — охрана точки рандеву и бронированного поезда на пути следования. И, как это принято в Японии, решение будет приниматься на основе личных впечатлений о партнёре.

Молодой японец в круглых очках положил перед господином Арата Такехико электронный планшет и папку для бумаг. Вертя в пальцах так и не понадобившийся карандаш, Вадим смотрел, как заместитель министра Атомной Энергетики подписывает бумаги. Затем молодой японец передал планшет и бумаги Вадиму. Быстро просмотрев текст, написанный одновременно по-русски и иероглифами, Вадим размашисто расписался, ввёл на планшете пароль. Он снова улыбнулся, набирая транслитом фразу из старого советского фильма: «Барклай — не немец. Барклай — шотландец».

Полминуты спустя мелодичный сигнал извести присутствующих, что шестьдесят семь миллиардов иен — почти пятьсот сорок миллионов евро покинули японское Государственное Казначейство, оказавшись на счетах нескольких европейских и американских банков. В том числе и на счетах британского Барклай-банка — если японская сторона и удивлялась тому, что сумма некруглая, то не подавала виду. В действительности же на счета Компании поступит лишь пятьсот миллионов евро — остальные сорок, не ставя в известность руководство, Вадим собирался оставить себе.

Минут через пятнадцать со стола исчезли планшет и бумаги. Две миловидные официантки, похожие на бабочек, ловко накрыли на стол.

— Мне давно хотелось ближе познакомиться с вами, мой господин Рукасин, — заметил господин Кэтсу Горо, отставляя чашечку с саке. — Вы называете себя скромным бизнесменом. Воля ваша, но скромный бизнесмен с вашими финансовыми, но в первую очередь техническими возможностями — это уже не бизнесмен. Это, скорее, политический деятель высокого полёта, способный учреждать и смещать правительства. Чего вы добиваетесь?