Фредерик Пол - Врата

- Почему? - Старый мешок болтов продолжает удивлять меня. Это нечто новое.

- Как я уже сказал, для этого не было причины. Но вы явно стараетесь оттянуть столкновение, и я хотел бы сказать, что думаю об этом столкновении. Чтобы вы сами могли принять решение.

- О, дьявол! - Я отбрасываю ремни и сажусь. - Не возражаешь, если я закурю? - Я знаю, каким будет ответ, но он опять меня удивляет.

- В данных обстоятельствах - нет. Если вам нужно средство, чтобы уменьшить напряжение, я согласен. Я даже подумывал об использовании легкого транквилизатора, если захотите.

- Боже! - говорю я восхищенно и закуриваю... и мне приходится удерживать себя, чтобы не предложить ему сигарету! - Ладно, давай.

Зигфрид встает, разминает ноги и переходит к более удобному креслу. Я не знал, что он может это делать. "Я стараюсь успокоить вас. Боб - говорит он, - как вы, несомненно, заметили. Вначале позвольте сказать вам кое-что о моих способностях - и ваших, - о чем, мне кажется, вы не знаете. Я могу предоставить информацию о любых клиентах. То есть вы не ограничены только теми, у кого был доступ лишь к этому терминалу".

- Не думаю, что понял, - говорю я, когда он замолкает.

- Мне кажется, вы поняли. Или поймете. Но самый важный вопрос, какое воспоминание вы пытаетесь подавить. Я считаю необходимым, чтобы вы его разблокировали. Я подумывал предложить вам легкий гипноз, или транквилизатор, или даже приглашение на сеанс человека-психоаналитика, и все это в вашем распоряжении, если захотите. Но я заметил, что вы чувствуете себя относительно комфортабельно в обсуждении того, что вы считаете объективной реальностью, в отличии от вашей придуманной реальности. Так что я хотел бы обсудить в этих терминах один эпизод из вашего прошлого.

Я старательно стряхиваю пепел с кончика сигареты. Он прав: пока разговор идет абстрактный и безличностный, я могу говорить о чем угодно. "Какой эпизод, Зигфрид?"

- Ваш последний полет с Врат, Боб. Позвольте освежить вашу память...

| ОТНОСИТЕЛЬНО ПИТАНИЯ

|

| В. Что ели хичи?

| Профессор Хеграмет. То же, что и мы, вероятно.

| Я думаю, они были всеядными, ели все, что

| попадалось. Мы вообще-то ничего не знаем об их

| диете, если не считать сведений о полетах к

| оболочкам.

| В. Полеты к оболочкам?

| Профессор Хеграмет. Зафиксированы по крайней

| мере четыре курса, которые вели не к другим

| звездам, а пролегали в окрестностях Солнечной

| системы. В районе кометных оболочек, примерно в

| половине светового года. Эти полеты были признаны

| бесполезными, но я так не считаю. Я предлагал

| комиссии присудить за них научные премии. Три

| полета завершились в метеоритных роях. Четвертый -

| в районе кометы, все в ста астрономических

| единицах от Солнца. Метеоритные рои - это обычно

| остатки старых комет.

| В. Вы хотите сказать, что хичи питались кометами?

| Профессор Хеграмет. Они ели то, из чего

| сделаны кометы. Вы знаете, из чего они состоят?

| Углерод, кислород, азот, водород - те же самые

| элементы, что вы едите за завтраком. Я считаю, они

| использовали кометы как источник для производства

| пищи. Я считаю, что рано или поздно в районе комет

| будет обнаружена пищевая фабрика хичи, и тогда,

| может быть, никто больше не умрет с голоду.

- Боже, Зигфрид!.

- Я знаю, вам кажется, вы все прекрасно помните, - говорит он, правильно интерпретируя мое восклицания, - и в этом смысле я не считаю, что ваша память нуждается в стимулировании. Но в этом эпизоде интересно то, что вы тщательно скрываете все сферы ваших личных затруднений. Ваш ужас. Ваши гомосексуальные склонности...

- Эй!

- ... которые не являются ведущей тенденцией вашей сексуальности, Боб, но из-за которых вы тревожились больше, чем они заслуживают. Ваши чувства к матери. Огромное ощущение вины, которую вы чувствуете за собой. И прежде всего - женщина, Джель-Клара Мойнлин. Все это снова и снова повторяется в ваших снах, Боб, хотя вы не всегда можете это распознать. И все это присутствует в этом одном эпизоде.

Я гашу сигарету и осознаю, что курю одновременно две. "Не понимаю, при чем тут моя мать", - говорю я наконец.

- Правда? - Голограмма, которую я называю Зигфрид фон Психоанализ, поворачивается к углу комнаты. - Позвольте показать вам изображение. - Он поднимает руку - чистый театр, да и только, - и в углу появляется женская фигура. Видно не очень ясно, но женщина молода, стройна. Она сдерживает кашель.