Джон Иствуд: Космические скитальцы

Господи, до чего же тягучими и нудными становятся эти мысли. До чего же пустыми и мелкими. Они не роятся в голове веселым ульем или даже мрачным муравейником. Они мучительно однообразны. Ведь ничто не может потревожить их, отвлечь, переменить. Мозгу просто не на что реагировать.

Открытый когда-то в двадцатом веке этот феномен сработал против самих открывателей. Они-то наивняги решили, что смогут таким образом лечить сумасшедших. Не тут-то было! Испробовав метод на самих себе, они чуть сами не посходили с ума. Разработки были спешно прекращены и, казалось, навсегда забыты.

Но, выходит, не навсегда. Тюремная система новых веков требовала и новых подходов. Так, охранные функции теперь исполняли чувствительные датчики, решетки заменило силовое поле, обыски — сканирование, а карцер — строгая сенсорная депривация.

Сол, Мэтью и Сайрус уже отбывали такое наказание. Вспоминали они об этом с детским ужасом. А вернее, старались даже не вспоминать. Что происходило с ними в это время, казалось им позорной и страшной тайной.

Ведь если у человека отключить все чувства, он и человеком, собственно, перестает быть. Мысли не за что уцепиться, и она начинает мучить саму себя. Это состояние между жизнью и смертью, в которой наказанные выбирали смерть. Они любили ее, они желали ее, они готовы были отдать все, чтобы мучение прекратилось. Но мучение не прекращалось никогда.

Хью назначил им сроку по три дня. Самые матерые зэки с трудом выносили шесть часов. После этого становились тихими дебилами, пускали слюну и мочились под себя. Одним из самых страшных последствий деприватора было то, что чувства к человеку так и не возвращались.

Давно точивший на эту троицу зуб Хью Крюгер, решил попросту прикончить зэков. И он бы своего добился. Но наказание деприватором ему казалось слишком легким и простым. Подумаешь, поспят несколько дней! Только отдохнут (сам-то он в карцер не попадал ни разу). Крюгер больше доверял кулаку и кованым магнитным ботинкам. Недвижные безвольные тела стали на эти три дня настоящими боксерскими грушами. Крюгер лупил Сола, Мэтью и Сайруса почем зря.

И очень злился, что они не кричат, не молят о пощаде. И тогда ему в голову пришла идея — на короткое время деприватор отключать, чтобы наказуемые почувствовали боль.

Это и спасло несчастных зэков. Боль каждый раз возвращала их к жизни.

Из карцера они вышли избитыми, опухшими, еле ворочающими руками-ногами, но, к удивление и злобе Крюгера, живыми и нормальными.

Мучившая их в деприваторе мысль была одна. Она засела в их головах так крепко, что рано или поздно должна была свершиться.

Эта мысль была — бежать!

На разводном плацу, в дымных лучах прожекторов уже маячила гориллоподобная фигура Хью Крюгера.

— Шевелись, каторжники! — злорадно громыхнул он, увидев выходящих на плац штрафников.

— Сам, можно подумать, курортник, — прошипел Сайрус и смачно сплюнул. — Выслуживается, сволочь…

— Увы, друзья мои, — со вздохом заметил Сол. — Таков неумолимый закон естественного отбора.

Все знали, что Крюгер старается не зря. Должность «шакала» очень нравилась Хью, и он не собирался ее терять.

Красная рожа Крюгера, похожая на кусок парного коровьего вымени, лоснилась от удовольствия. В самом деле, что может быть приятнее, чем наступить на горло ближнему своему?

— Слушайте меня внимательно, ублюдки! — рявкнул он. — Час назад прибыл с Земли нештатный «дерьмовоз». Ваша задача: за пять часов очистить эту посудину. Работаете без перекуров! — громила раскатисто захохотал, обнажив крупные звериные зубы. — И скажите спасибо Крюгеру, что выхлопотал для вас эту работенку.

Погрузившись в магнитоплан, заключенные бесстрастно взирали на мелькающие мимо коридоры, балки, огни. Облеченный властью и доверием начальства, Крюгер за пультом управления блаженствовал. Давно ли сам сиживал на полу вместе со всеми?

В гигантском, ярко освещенном ангаре грузового порта В-2 стоял, мерцая бортовыми огням, злосчастный контейнеровоз какой-то неизвестной модификации. Корабли такого рода использовались для грузовых перевозок между Землей и отдаленными уголками Галактики, пока они не устаревали и, списанные, не превращались в ассенизаторов, перевозивших всякую дрянь на Базы технической утилизации, или попросту «зоны». С виду вновь прибывший корабль был хотя и стар, но значительно крупнее здешних и, очевидно, обладал значительными запасами энергии и повышенной дальностью полетов.