Александр Кротов - Хороводы над пропастью

– Я не радуюсь, – не захотела спорить с Игорем Ника. Ей просто не терпелось поделиться информацией с супругом, но это желание быстро пропало.

Мужчина всё-таки налил себе чай (сахар не стал добавлять, надо быть экономней). Сегодня ему вдруг резко стала неинтересна вся эта возня вокруг смерти, хороводы над пропастью в ад. Он даже забыл поставить телефон на быструю зарядку. Какая-то тяжёлая апатия и чувство безысходности свалились на крепкие плечи некогда полного жизненных сил человека. Наверное, всё из-за того, что не удалось немного вздремнуть перед работой. Или осенняя хандра, или кризис среднего возраста. Игорь не знал, когда наступает средний возраст, но в свои тридцать четыре года он понимал, что нынешний уровень жизни вряд ли даст шанс прожить ему ещё столько же. Ника была младше его на шесть лет, и, видимо, ещё верила в то, что эта война когда-нибудь закончится. Или, может быть, ей просто нравилось наблюдать за тем, что происходит на экране телевизора: как взрываются бомбы, рушатся сооружения, дома, людские судьбы. Как угрюмые политики с трибун пытаются доказать свою правду, ставят условия, предъявляют ультиматумы и ищут консенсусы. Когда правда одна, но у каждого она своя, то здесь сложно придти к общему знаменателю, позволяющему остановить разделение этого мира на политические и военные группировки. Хотя каждый должен понимать, что продолжение этой игры в сложную арифметику может привести к нарушению всех законов, когда родной мир придётся поделить на ноль.

Игорь в несколько жадных глотков выпил чай. Медленно встал со стула, медленно положил кружку в раковину с грязной посудой. Прислушался к своему подступающему гневу. Дома был бардак. И во время дневного отключения электричества Ника могла бы навести порядок. Но она все последние дни валялась на диване, пялясь в смартфон. Потом смотрела ТВ. Потом, когда смартфон заряжался, и электричество снова выключали, она вновь ложилась в своё удобное ложе, держа в хрупких, не привыкших к тяжёлой работе, руках, свой увесистый смартфон. Да она даже не понимала, как ей повезло с Игорем! Он неплохо устроился в этих невыносимых для счастья условиях, имел хороший стабильный заработок, хотя, не как у тех работяг, которые работали на секретных предприятиях, но всё же! Зато после очередной точечной бомбардировки его не похоронят своды больших цехов, где производят что-то важное для военной промышленности.

В просторной квартире помимо Игоря и Ники жила его старенькая мать и младший брат, которому недавно исполнилось семнадцать, и он ещё учился в школе. Скоро он должен был придти домой – бронированный автобус со школьниками уже проехал под окнами девятиэтажки, в которой на последнем этаже жила семья Горбуновых. Жаль, отец не дожил до того момента, когда его старший сын обручился с симпатичной брюнеткой Никой, с которой около трёх лет назад познакомился в командировке в одном богом забытом городке, где руководство Игоря открывало пункт выдачи продуктов питания населению. Отец погиб в первый год войны при бомбардировке завода, на котором проработал всю жизнь. К слову, завод не имел никакого отношения к военной промышленности. И Игорь лишний раз убедился, что не зря не пошёл по стопам отца, удачно устроившись на продуктовый склад, где порционно, строго по талонам или за деньги, населению выдавалось пропитание. Конечно, дисциплина на продуктовом складе не меньшая, чем на оборонном заводе, но лишний кусок мяса для семьи урвать было можно. И это ли не счастье? Ника нигде не работала, только иногда ездила к подруге, да потихоньку начала играть на нервах обычно сдержанного, морально-устойчивого мужа.

– Помой посуду! – строго наказал Игорь, войдя с суровым видом в комнату к супруге. Всё-таки злость пересилила его сдержанность.

– Сейчас, новости досмотрю, – спокойно ответила Ника. – Глядь, как хорошо мы их бомбанули!

– Мне всё равно! – повысил голос Игорь. – У меня дома посуда грязная! У меня дома грязные полы! Хорошо, хоть банановые кожурки повсюду не валяются! У меня дома бардак! Когда я вернусь с работы, и будет так же, я тебе…

Мужчина не нашёлся, что сказать дальше. Что он сделает? Ударит её? Отнесёт за шкирку к раковине и заставит вымыть эту чёртову сковородку, четыре тарелки и пять кружек? С первой женой Игорь тоже ругался, но это была как будто игра на опережение. Кто первый выскажется, тот и прав. И будет о чём подумать после взаимных упрёков. Правда, один раз что-то пошло не так, и после обычной ссоры первая жена Игоря собрала чемоданы и улетела из страны к родителям. Тогда это ещё можно было сделать. Но сейчас проблематично даже выехать из района, а город покинуть стало невозможно. Высокая секретность, плюс неблагоприятная эпидемиологическая обстановка – в любой момент можно было подцепить какую-нибудь заразу и стать, например, трупоедом, хотя такие случаи официально пока не были задокументированы. Нескончаемая война и страх за то, что когда-нибудь с неба свалятся ракеты, с которыми система ПВО опять не справится. Особенно тревожно стало после того, как возобновил работу почти разрушенный старый завод, что находился рядом с домом. В цехах явно что-то начало происходить, но никто из соседей не знал подробностей. Это было нормально для этого города – что-то всегда происходило, и никто не знал подробностей, но у каждого на всё имелись свои догадки.