Евгений Авербух - Ксаны. По ту сторону моря

Вспоминая эти недавние события, я припомнил все мои сухие статистические факты, которые я привел на демонстрации в Женеве и которые до этого я не раз приводил в своих выступлениях в голосетях. Припомнил я и глубокое разочарование на лицах Ванессы, Мигеля, четы Суаресов и прочих немногочисленных демонстрантов, когда у входа в здание ассамблеи организации земных содружеств появились тринадцать представителей кабинета, каждый в костюме цвета своего содружества, и огласили свое окончательное решение. Не предоставив никаких разъяснений по поводу голосования, они лишь кратко заявили, что двенадцать из них проголосовали за внедрение нандроида на экоостровах, и только Роман Савин, лидер колонии на Марсе, проголосовал против. Этот высокого роста марсианин, облаченный в рыжевато-красный костюм, олицетворяющий цвет его планеты, стоял немного в стороне от всех прочих и сочувственно поглядывал в нашу сторону. Обычно представители Марса участвовали на таких голосованиях виртуально, физически находясь на Марсе, но в экстренных случаях они прилетали на Землю. Поэтому появление Савина говорило о важности такого решения для колонии на Марсе.

Ну что ж, мы вновь потерпели поражение…

Демонстранты уныло покидали площадь перед зданием Наций, но я, Ванесса и Мигель еще что-то продолжали обсуждать у здания ассамблеи, когда к нам подошел Савин. Он был потрясающе высокого роста, даже выше, чем наш общий с Ванессой друг Михаэль. На его широком лице, обрамленном начинающей седеть щетиной, светились умные карие глаза. Савин возвышался над нами, слегка покачиваясь из-за привычки вечно носить гравитационную обувь на Марсе, которая была призвана создавать гравитацию, равную земной.

– Добрый день! Я – Роман Савин, – представился он, и я сразу распознал в нем человека с простым, но решительным характером.

– Мы знаем, кто Вы, – ответил Мигель, – и благодарны за Вашу поддержку.

– Вы, – продолжил Савин, кивнув в ответ Мигелю, – должно быть, Мигель? А Ваши спутники – Эйрик и…

– Ванесса! – пролепетала моя знакомая, пребывавшая в некотором замешательстве от высокого роста Романа. – Вы такой… – промямлила она, – я, конечно, видела Вас в передачах, но в реальности Вы просто гигант!

Савин рассмеялся густым басом и дружески пожал всем нам руки.

– Мы, – произнес он, обращаясь к Мигелю, – то есть марсианское содружество, всячески поддерживаем движение, созданное твоими родителями, и считаем вашу борьбу очень важной для всего человечества. Впрочем, вы и сами хорошо знаете, что Марс категорически против внедрения нандроида на своих системах, и мы, так же, как и модераты, всеми силами выступаем против зависимости человека от технологий.

– Да, мы это очень хорошо знаем, – ответила Ванесса, уже успевшая прийти в себя. – Но меня всегда интересовал вопрос, каким же образом вы сможете развивать свои системы без внедрения новейших технологий?

Немного помедлив, Савин задумчиво посмотрел на нас. Казалось, вопрос Ванессы немного удивил его.

– Мы ведь научная колония, – ответил он, пожав плечами. – И мы вполне способны развивать системы и технологии своими силами.

– Но МИНТЕР вам этого не позволит! – вмешался я в разговор. – Они спят и видят, как объединяют все существующие системы в одну.

– Поэтому-то мы сейчас и разговариваем, – загадочно произнес он. Увидев удивление на наших лицах, Роман поспешил объяснить: – Еще вчера я встретился с твоими родителями, Мигель, и предложил им переехать на Марс, чтобы они помогали нам в политической борьбе с ОРЗЕС.

Мигель ошарашенно уставился на Савина. Я и Ванесса с интересом ждали продолжения.

– Но они, – продолжил Роман, – наотрез отказались покинуть Землю, так как, по их мнению, борьба здесь еще не окончена. Тем не менее они согласились, что Марсу действительно нужна помощь, и предложили мне поговорить с тобой и с Эйриком. По их мнению, вы сможете достойно представлять интересы модератов и интересы Марса перед ОРЗЕС. Что скажете?

Здесь было о чем подумать. Движение модератов едва насчитывало несколько сот человек, и если наше влияние на умы землян было незначительным, то на решения, принимаемые ОРЗЕС, и вовсе нулевым. В свою очередь, колония на Марсе со своими научными лабораториями, проектами и разработками имела большее влияние на МИНТЕР и могла оказать нам большую помощь в распространении наших принципов технонезависимости. С другой стороны, любую идеологию всегда лучше продвигать в непосредственном контакте с тем населением, на которое эта идеология направлена. При нахождении на другой планете такого контакта просто не будет. Но если Карлос и Анита останутся здесь, а я с Мигелем будем работать на Марсе, то у нашего движения при поддержке Марса может появиться шанс добиться хоть каких-то результатов.