Сергей Тимофеев - Из того ли то из города...

Плещет вода под веслами, мягонько так. Обтекает-обвивает нос корабельный, высоко над волной взметнувшийся. Об том корабле уж и песня сложена:

Таким, должно быть, и останется в памяти народной, коли уж и песня сложилась. А того певцу невдомек, что для корабля боевого главное — не украшения. Потому и призвал Владимир-князь строителей из варягов, чтоб соорудили они ему такую ладью, какая одна тысячи бы стоила, чтоб нельзя ее было врагам ни с берега одолеть, стрелы огненные мечучи, ни приступом взять. Иному бы князю отказали, а нашему… Он, вишь, в былые годы, когда враги на него ополчились, в ихних землях скрывался. Улучил времечко, вернулся, врагов своих одолел, дружину варяжскую наградил по заслугам, кто обратно подался, кто — в иных местах счастья искать, а кто и доныне в Киеве служит. Вот среди них-то и нашелся мастер, этот самый Сокол-корабль построивший. Целый год, говорят, строили, в тайне великой, и другого такого вряд ли сыщется.

С виду обычный, ничем особым не приметный, разве что размером покрупнее прочих будет. Ну, еще попузатее. Зато сделан так, что весло рулевое перекинь, вот тебе нос и корма местами поменялись. Куда хошь, туда и греби. Или вот корзину приспособил: потянешь за веревку, и можно человека в корзине на мачту поднять: и видно дальше, и из лука сподручнее. Палку приспособил — потянешь за нее, и над бортами щиты подымаются, с маленькими такими щелями; из-за них стрелять удобно, а с другой стороны, этих самых стреляющих от стрел укрывают. Другую потянешь — из бортов ровно крылья вымахивают, ежели кто на лодках подойдет, взлезь трудновато будет. Опять же, коли доски перекинут, с другого корабля, разом скинуть можно. Скамьи удобно расположены, чтоб в спину веслами не бить и, опять же, тебя не били. Ну, и ногами не цепляться, когда по кораблю ходишь. И легкий, и прочный, и ходкий, и на волне устойчив — в общем, что и говорить, чудо, а не корабль. Без всяких там куниц мамурских…

Сколько ж времени прошло с той поры, как он из Киева в путь дальний, к берегам моря Хвалынского отправился? Давайте считать.

Илья с Добрыней возвернулись как раз к пиру княжескому. Встретил их князь приветливо, по-доброму, мало не сам под руки к столу богатырскому проводил. Но все-таки не сам. Тут уже и другие богатыри присутствуют, на зов княжеский явившись: Сухман, Иван Колыванович, Михайло Потык, Полкан. Всем предстоит вскорости в Степь идти, за обиду нанесенную, за набеги коварные, разорительные. Долгим будет поход. Про князя говаривали, с тех пор, как к варягам бегал, никому обид не прощает. Уж лучше б тому на свет белый не родиться, кто поперек его воли пойдет, али вот как степняки, на владения его покуситься посмеет. Вот, недавно, радимичи на себе его тяжелую руку почувствовали. Задумали выйти из его воли, сами собою управляться решили. Не много и понадобилось. Сам князь и идти не пожелал — послал воеводу своего, Волчий Хвост прозвищем. Дал сколько-нибудь воев. Не сдюжили радимичи, по лесам по полям разбежалися. Вот только-только и случилось, ан уже в народе поговаривать стали: радимичи волчьего хвоста бегают . Из богатырей, правду сказать, с Хвостом никто не ходил. Не по сердцу он многим пришелся. Оно понятно, лучше всем заедино быть, под одною рукою; ежели кто в лес, кто по дрова — степнякам одно раздолье будет, или еще кому, из-за гор Сорочинских. И тех, кто этого не понимает, учить должно… А все равно — не по сердцу. Не чужие ведь… К чести княжеской, он и не настаивал. Малым обошелся.

Ну, до радимичей, можно сказать, рукой подать. Тут хоть и нужно поход готовить, однако ж не так, как в Степь. Двумя караваями в котомке не обойдешься. И время правильно выбрать надобно, и путь. А коли случится, так и союзниками разжиться. Союзники же ох как пригодились бы, потому как задумал князь не просто врага подальше в Степь отогнать, а саму их столицу покорить. Вот скажите, кто самый лучший союзник против кочевников? Кочевники и есть. Потому послал князь к морю Хазарскому, к торкам. Те и до золота жадные, и пограбить у них в чести, — только свистни…