Нелл Уайт-Смит - Демонология и я. Сны Зимы

Так вот, что касается меня, у меня тоже имелся такой друг, паренёк весьма экзальтированный, ещё хуже в этом плане, чем я. Мы учились вместе, жили в одном работном доме, характерами как-то не сошлись, и… в общем, он умер лет в двенадцать, и я так как-то и не собрался заняться своим происхождением.

Иными словами, я не знал, кто моя мать. И никак не мог случайно узнать. И в то же время я знал. Прямо сейчас, стоя напротив Конструктора, я знал это точно, неопровержимо и совершенно спокойно, как знал, какой у меня цвет волос. Вы же не можете сказать или вспомнить, как узнали, какой у вас цвет волос вне зависимости от того, нравится он вам или не нравится.

Так вот, мне не нравилось, что моя мать – органическая кошка, но я совершенно точно это знал и не знал, откуда знаю. Возможно, дело в Конструкторе. В том, как пахнут его руки, – еле различимый аромат очень тревожил меня и, глядя на его ладони и пальцы, я что-то вспоминал. Я не мог описать этого запаха или с чем-то его сравнить, но знал, чем пахло – солёной водой и безопасностью.

– Скажи, какая у тебя паранормальная особенность, – спокойно произнёс Конструктор, – скажи, ради чего мой брат заставил меня однажды спасти твою жизнь, отказав в этом многим другим существам, более достойным.

– У меня нет никакой особенности, – прошептал я, отступив на шаг и попытавшись спрятать глаза, потому что мне хотелось больше места для себя, больше воздуха. Захотелось сесть, но найти глазами стул я не смог, и это заставило меня собраться, а за собранностью пришла злость, – вы не имели права создавать меня и бросать наедине с моими стремлениями одного!

– Мы все – рождённые и нерождённые – созданы и все не такими, какими хотели бы. Демоны неизменны и не могут выбирать свой путь, а ты имел на это время, юноша, и что я вижу? Ты сляпал себя из каких-то нелепых обид и теперь этот сопливый комок сожалений пытаешься впихнуть мне как нечто, что я должен довести до ума? Как мою ответственность? – Конструктор посмотрел на меня и, наверное, ожидал увидеть в ответном взгляде что-то вроде раскаянья, смирения или ещё какой-то чуши в этом ключе. Я и правда его проявлял – я истово, сверхвозможно смирялся и делал всё, чтобы не дать волю кулакам. Демон заключил:

– Мне жаль потраченного времени и жизней, которых я не спас, гоняясь по подвалам за этой органической кошкой, пытавшейся спрятать своих котят от поднимающейся воды.

Я дал в морду.

Сказать, что прилетевшая мне ответка оказалась неслабой, значит, сильно приуменьшить качество постановки удара мастера Конструктора.

На какое-то время я забыл о своих обидах, о горе и даже о потере Зимы, поскольку всё, что я мог делать, это валяться на полу, беспомощно перебирая ногами, в какой-то глупой надежде уменьшить этим боль в печени. Я ни о чём не думал и даже воздух не мог глотать, может, даже на какое-то время потерял сознание, а когда проморгал слёзы и начал немножечко соображать, то разглядел у себя над головой органическую серую полосатую кошку, явно из дворовых. Она смотрела на меня с кровати, поставив лапы на изножье:

– Мне кажется, что сейчас хорошее время для сделки, живой, – мягко сообщила она, и я, уронив из уголка глаз горячую каплю, прошептал со всем жаром озарения, пронзающего грудь:

– Мама!..

– Головой ударился? – осведомилась она, и я действительно как-то в этот момент одумался. Застонал, собрал себя в кучу и сел. – Тебе лет тридцать, твоя мама давно уже в Лабиринте, сколько бы она ни прожила.

– Да, да, – согласился я, соображая, как бы теперь встать и перебраться на кровать, чтобы полежать спокойно. Мне сейчас не помешал бы сон и после, конечно, горячая еда.

– Слушай, сделка такая – я покажу тебе, как выбраться отсюда и добраться до Святилища.

– Мне туда не надо.

– Надо, поскольку Часовщик не смог договориться с Оружейницей, и та претендует на Храм. Её притязания очень сильны, поскольку она наследует обоим хозяевам Храма – и Зиме, и Ювелиру. Так что единственный его выход не допустить Оружейницу к Последнему Порогу – это призвать новую инкарнацию Зимы. И пока ритуал ещё не завершен, тебе очень нужно попасть в Святилище, ведь Зима влюбится в первого мужчину, представшего перед ней, и через него осознает себя. Ты же, наверное, этого хочешь.

– О, Сотворитель, что ты несёшь, умертвие? – простонал я, тяжело дыша и думая, как бы встать на ноги, не особенно сильно себя этим травмировав. – Откуда ты знаешь всё то, что говоришь?

– Подслушала, разумеется, и сделала выводы. Я на редкость внимательна и не менее предприимчива. Я дам тебе шанс добиться своей женщины, но плату нужно будет внести прямо сейчас.