Нелл Уайт-Смит - Демонология и я. Сны Зимы

– А как вы познакомились? – попытался исправиться, уже понимая, что крупно просчитался в самом главном – это он её купил, а не она его или, что вообще бывает крайне и крайне редко, они действительно заключили взаимовыгодное соглашение. Дракон же, тем временем, снова погрузил меня к себе на спину и сообщил:

– Он не из службы контроля качества услуг Центра. Мы прибыли ради дезинфекции, и мне искренне хотелось бы разобраться с этим вопросом как можно быстрее.

– Хорошо. Я свяжусь с детьми, а вы пока поднимайтесь наверх, я вас проконтролирую. Мы не тестировали это в деле, но по документации жечься ничего не должно.

С этими словами демонесса отдала знак приглашения и, кажется, занялась своими делами. Её не оскорбило то, что я, не имея, в общем-то, на это права задавал ей личные вопросы. Кажется, потеряв нас из виду, она вовсе забыла о только что произошедшем разговоре. Как это говорится, она «не от Храма и не от мира»? Возможно, она уже становилась именно такой. Опасной для Снов Зимы.

Дракон со мной на голове (я бы сказал «во главе», но слишком для этого скромен) проследовал через просторный, во весь этаж рабочий зал Башни. Здесь моё внимание привлекла какая-то большая машина. Над ней, очевидно, сейчас работала Оружейница. Выглядела машина достаточно непонятно: ясно просматривался металлический резервуар или котёл, вокруг него надстроены механизмы, но я никогда не видел ничего подобного и потому даже примерно, даже сославшись на картинку в книжке, не мог бы определить или описать, что это.

– Это один из взрывных сосудов, способных уничтожить целый город? – предположил я.

– Да, – ответил Дракон, – в этих котлах нагревается сияющий металл, а всё остальное поддерживает его стабильность. Когда внешние механизмы-стабилизаторы выключатся, вскоре произойдёт взрыв.

– Прямо у стен Храма, – отметил я.

– Башня находится за межами, и нагрузки на случай взрыва рассчитаны, – парировал Дракон.

– Но сейчас нет межей, – сказал я, и Дракон закончил разговор:

– Есть я. Здесь.

Я смягчился, рассматривая всеуничтожающее оружие:

– Так значит, Ювелир женился на соседской девчонке?

– Это сложный брачный договор. По нему все результаты её работы принадлежат Ювелиру, а тот отдал их даром Часовщику. Поэтому Оружейница одновременно и хозяйка сияющему металлу и не имеет над ним власти.

– Договоры, Дракон, всегда можно нарушить.

– Но не брачные договоры демонов. Они – соглашения перед Сотворителем. И если ты нарушишь их – ты умрёшь. Так же, как ты умрёшь, если нарушишь каждый данный Сотворителю обет.

– Вот как. А правда, что этот сияющий металл имеет собственную душу?

Дракон, добравшись до центра комнаты и остановившись на массивной платформе магнитного лифта, коротко мне ответил:

– Да.

Лифт поднял нас обоих наверх, прямо туда, под куполообразную шапку из танцующего огня.

– А что такое «Цветные Крыши»? – спросил я, чтобы скоротать тридцать секунд подъёма.

– Город. Его когда-то построил Ювелир после того, как Зима изгнала его из Храма после первой войны Теней. Он погиб во время эпидемии красной чумы.

– Ювелир?

– Город, – вздохнул Дракон. – Ювелир – один и тот же демон с начала мира, насколько мне известно. Первый из нерождённых, как и все его братья.

– Да чушь! – легко сообщил ему я. – Это как никогда не гаснущие свечи или не останавливавшиеся часы – всем говорится, что так оно и есть, а на самом деле они уже раз по пятьдесят погасали, вставали и так далее. Так всегда – это законы мира.

– Я не буду с тобой спорить, – сказал Дракон, и на этом нам открылся вид на Храм с высоты.

Я смотрел на каменное кружево, раскинувшееся перед моими глазами. Теперь Храм, ранее не охваченный моим взором из-за колоссальных масштабов, предстал во всём мрачном великолепии. Он поражал разнообразием, начиная от кровель, куполов и минаретов, продолжая стенами, вратами и контрфорсами, выполненными из камня, металла и стекла, и заканчивая каким-то интригующим переживанием подвалов и подземных этажей, пусть скрытых от наблюдателя, но чувствовавшихся во всей архитектуре города-механизма заманчивым то ли обещанием, то ли приглашением.

Он одновременно тонул и парил во множестве мотивов и стилей, но, несмотря на всё вложенное в него разнообразие, ясно чувствовалось, что весь Храм выполнен одной рукой. Этот почерк мастера как раз и являлся той общей линией, просматривавшейся во всём городе-механизме. И именно она, на мой взгляд, являлась самой необычной его архитектурной особенностью.