А. Седых - Башня Континуума. Слава Резонансу

– Ох, папуля, как жаль, что мы с тобой были так поверхностно знакомы… хотя, если честно, нет, не жаль. Извини.

В этом волшебном месте он провел последующие полчаса. Ничего не трогал руками, просто наслаждался чарующими видами. Потом вернулся обратно в кабинет, сел и позвонил Терезе.

– Дэнни, как твои дела?

– Отлично.

Бедное, несчастное, прелестнейшее существо. Он понял, что пройдут долгие годы, прежде чем он отучит ее от скверной привычки сходить с ума из-за всякой ерунды. Тереза не удовольствовалась его лаконичным ответом, а обрушилась с расспросами. Да, он пообедал. Нет, он сумел поесть, не запачкав манжет и галстука. Нет, у него нет температуры, с чего она взяла? Убедившись, что Дэниэл жив и здоров, Терри принялась тихо и жалобно всхлипывать.

– Что случилось?

– Ничего, правда, не хочу отнимать твое время разными глупостями…

– Прямо сейчас я ничем не занят, совсем ничем, честно.

– Просто днем заезжала мама…

– Ох, это ни в какие ворота, – откликнулся Дэниэл неподдельно сочувственно, – хочешь, я убью ее?

– Дэнни!

– Что?

– Нет!

– Ладно. Так что у тебя случилось с этой… как ее? мамой.

Само собой, почтенная леди Риз-Майерс сочла угрюмого психопата с винтовкой неподходящей партией для своей дочурки. Она два часа кряду рассказывала Терезе о гибельных последствиях их невозможного союза. Потом целый час убеждала Терри вернуться домой, к любящей семье. Терри раскисла и готова уже была сдаться, но тут вспомнила, что она уже взрослая женщина двадцати восьми лет от роду, встала и сделала что-то ужасное.

– Ты ее убила? – оживился Дэниэл.

– Господи Боже! Да что с тобой такое!

– Ты права, я стал относиться к убийствам чрезмерно легкомысленно, а ведь это дело серьезное. Так что же ты сделала. Топнула ногой?

– Да, – созналась Терри шепотом и всплакнула. После такого демарша со стороны строптивой дочери почтенная леди Риз-Майерс помрачнела и поспешно откланялась, а Терри осталась, расстроенная и снедаемая чувством вины. Непонятно, отчего она чувствовала себя виноватой, раз никого не убила. Даже таракана.

– Послушай. Не волнуйся. Я все улажу. Заеду сегодня вечером к твоим родителям и официально попрошу у них твою руку и сердце. Я бы сделал это гораздо раньше, но, сама понимаешь, столько дел навалилось, одно, другое. Ах, да. Еще ты была замужем за каким-то придурком.

– Не говори так. Кит… он… неплохой…

– Ну, да. Просто хочет истребить всю на свете органическую материю…

В кабинет к нему заглянул секретарь.

– Мистер Ланкастер. С нами только что связались из канцелярии Первого Консула и сообщили, что генерал Вольф едет сюда и будет здесь с минуты на минуту.

От восторга Дэниэл практически лишился дара речи. Первый Консул! Генерал Вольф! Его политический кумир! Человек, который с парадных трибун произносил долгие, страстные речи о Всеобщей Справедливости! Выдающийся герой, который десятками тысяч уничтожал врагов революции, не ведая ни жалости, ни страха, ни сомнений. Случалось, и собственными руками, которые не гнушались грязной, но необходимой работы!

– Терри, малышка, мне пора. К нам едет генерал Вольф.

– О? Дэниэл, пожалуйста, будь с ним чуточку повежливей, ладно?

Вольф, похоже, заранее не планировал визит в штаб-квартиру Корпорации, с его стороны это был экспромт. Небывалая шумиха вокруг Девятьсот Двадцатых взбудоражила даже бравого генерала, который в своих страстных речах не единожды декларировал вящую ненависть ко всему материальному. Прибыл Вольф стремительно, можно выразиться, осуществил марш-бросок. Дэниэл едва успел проститься с Терезой и надеть поверх рукава красную повязку с черными песочными часами – символом Народного Трудового Альянса. Считалось, что часы эти отсчитывают минуты и секунды, оставшиеся врагам Альянса и революции до мучительной кончины. Выбравшись из-за стола, Дэниэл едва успел встать по стойке смирно, когда состоялось торжественное явление Первого Консула со свитой.

В кабинете сразу сделалось не протолкнуться от помощников, секретарей, советников и охранников генерала – модифицированных штурмовых юнитов ранга АААВ1, обладающих чудовищными габаритами, сверхъестественной реакцией и скоростью, а также классом брони, позволяющим им пережить прямое попадание из плазменной ракетницы. Эти восьмифутовые монстры были киборгами, потому что из человеческих запчастей у них имелся лишь мозг и рудименты нервной системы.

Впрочем, Вольф совсем не терялся на их фоне. В свои сорок восемь генерал находился самом расцвете сил и отменного здоровья. Он был огромен и несокрушим, как скала. Не стоило забывать, что он сам представлял военного юнита ранга АААА, то есть был нафарширован боевыми иплантами и во мгновение ока мог перейти от лозунгов к делу, превратившись в безукоризненную машину истребления. Набросившись на Дэниэла, Вольф стал трясти ему руку.