Альтс Геймер - Один из демонов

Всеобщее молчание охватило зал. «Интересно, сколько из них спрашивают сейчас себя – а не слишком ли далеко мы зашли?» – подумал Моллой, выдерживая паузу для пущего эффекта. – «Очень далеко, коллеги. Может быть, даже слишком далеко!». На экранах меж тем сменялись картинки Прайда в разных его уголках. Распадки Ярости сверкали бликами кварцевых жил, Джабель Мести сиял невероятно скользким от застывшей магмы хребтом, Альтамира Крови булькала каолином грязевых гейзеров, пылающий Флегетон катил свои темные воды.

– Скалистый серпантин перехода ведет нас в Стимоний, четвертый круг Лавакрона. Этот замкнутый на себя мир мы задумали, как антагонист знойному Прайду. Трехсотмильная чаша Стимония до краев наполнена водой. Из–за его слишком большого совокупного веса на следующем ярусе нам вновь пришлось вернуться к технологии ступеней.

– То есть нижние уровни находятся в стороне от основного колодца Лавакрона?

– Не совсем так, советник Омобоно. Это Стимоний расположен сбоку, а остальные круги вертикальны по отношению друг к другу. Глубина четвертого яруса – более двухсот восьмидесяти футов. Суши нет. Только водная гладь. Над поверхностью озера перемещаются несколько сотен искусственных летающих островов. Некоторые – значительны по размеру. В водоеме Стимония присутствуют сильные течения, но есть и заболоченные участки. Рельеф дна неоднородный с множеством рифов и пещер, где имеются пустоты с пополняемыми воздушными пазухами. Теоретически они вполне пригодны для жизни. Вся система биогеоценоза скопирована с типичного австралийского Билабонга. У нас там обитают аллигаторы, змеи и даже пресноводные акулы. Мы прорыли к океану специальный тоннель, его же посредством осуществляется рециркуляция жидкости. Нет, нет, воду предварительно прогоняют через опреснительные установки, и она может использоваться для питья. Стимоний отдан в полное ведение армии, сюда решено помещать рекрутов для жесткой тренировки навыков выживания. Кроме того, мы планируем направлять туда особенно враждебных типов с верхних уровней на перевоспитание.

– Сколько из них утонет? Течения, гроты, аллигаторы и акулы! Там вообще реально будет выжить?

– Реально, советник Эйхбаум. Мы проверили уровень на добровольцах. Из десяти человек едва не потеряли двоих. Пришлось оказывать помощь. При значительной заселенности яруса, наши спасатели, конечно, не смогут выручить каждого попавшего в беду. Мы никуда не уйдем от потерь состава. Но именно таковы были мои внешние установки. Проверьте файлы технического задания для четвертого круга. А теперь небольшой видеосюжет про Стимоний.

Моллой отвалился от своего компьютера, достал сигарету и закурил, не обращая внимания на желтые сигналы коммуникатора. Десять минут они будут наблюдать вихри водоворотов, акульи плавники, режущие озерную гладь, водосвинок и утконосов, что спасаются на топляках от зубов гребнистых крокодилов. Потом рассказ о трех последних кругах, введение в демонологию, пресс–конференция и фуршет. На этом все. Закончится его двухлетний марафон вглубь темной стороны собственной личности и извлечение из нее жутких картин, которые современная технология воплотила в реальность. Он использовал для вдохновения средневековые гравюры, мифологические сказания и рисунки полусумасшедших художников. Теперь эти кошмарные сны заключены в кубе Лавакрона. И пребудут с человечеством навеки. Цивилизация строила свое здание, развивалась, гордилась собой, а потом взяла и создала себе чудовище на погибель. Или во спасение? Моллой синхронизировал таймер с фильмом на экране, встал из–за рабочего стола и подошел к окну. Море по–прежнему бросало волны на прибрежные скалы. Необузданное и все равно прекрасное, как и все, что создавала природа. А через десять миль монорельсовых нервов уже жило своей судьбой возведенное человечеством доказательство собственной неполноценности. Лавакрон. Его, Моллоя, главное произведение в жизни. От этой мысли ему захотелось распахнуть окно, вылезть на подоконник и ринуться туда, в прохладу ветреного вечера, навстречу мокрым и острым камням.

«Спасибо тебе, Проектировщик. Мой единственный советчик, мой наставник, – с благодарностью подумал Моллой. – Сколько из того, что создано, было моим, а сколько твоим? Теперь уже никто не разберется. Как жаль, что нам не пришлось встретиться и посмотреть друг другу в глаза. Что бы мы увидели в них? Участие, поддержку или сострадание? Только я и ты знаем Лавакрон до конца. Только мы вдвоем можем оценить масштаб подземного мира, уже засыпанного слоем грунта и почвы, на котором теперь зеленеют пересаженные вековые деревья. Что сказали бы эти надменные чиновники из столичных Департаментов, если бы смогли узреть не мое постановочное представление, а оценить истинный масштаб Лавакрона? Нет. Эта тайна будет сокрыта от всех. Что–то станет преданием, что–то превратится в слухи, обрастет мифами, а что–то навеки останется похороненным под толщей земли. И спрячется там, надежно упакованное в могущество человеческой технологии. С умными компьютерными системами в качестве пастырей».