Александр Клим - Девятый вал

Беря со столика наполненный рокс, помощник поднял глаза на мэра и произнёс:

– Вы правы, мистер Талл, нам нужно поехать на встречу и на месте понять, как быть со всем этим дерьмом.

– Ну вот и славно, Ток, но помните, у вас больше нет права на ошибку. И, кстати, я позволил себе пригласить с нами мадам Гвоздь, вы не против?

– Хм, – изрёк помощник, удивлённо глянув на управленца.

– Меня знаете, уважаемый, заинтересовало некое, непонятное пока мне, совпадение. Вы сказали, что так называемый Александр расспрашивал вас о деле Стэмковой, и, как я уже узнал точно, мадам Гвоздь буквально за несколько часов до этой печальной ситуации также интересовалась Стэмковой. Вы ничего бы не могли добавить? Может, какие-то мысли? Чтобы, так сказать, дорисовать картину в голове.

– Я, знаете, как-то упустил этот момент с Марой, я, честно говоря, в момент встречи с убийцей не думал о Маре и о том, что она там спрашивала, во всяком случае на сознательном уровне.

– Однако упоминание незадолго до сильнейшего потрясения психологически может с играть правильно, для тех, кто что-то хотел этим добиться, – задумчиво произнёс мэр.

– Имею такое в виду, но при упоминании этим ублюдком дела Стэмковой я не из-за этого переживал, а из-за того, что он мог знать или видеть, или получить от кого-то видео, как вы, сэр, колёсами своей машины беспощадно давите десятилетнего мальчика, сбежавшего из дома, где мы проводили допрос, через колодец. Может, он сам видел, как вы несколько раз переехали уже труп.

– А по какой причине я так поступил? – спокойно и абсолютно ровно спросил мэр. Помощник молчал, уставившись на управленца. – Я вам ещё раз напомню: по причине, что от вас сбежал источник токсичного мира, таракан, которого вы, господин Идри-Ток, упустили. По вашей вине случилось то, что случилось, вам и исправлять это. Но не думаете ли вы, что причиной убийства вашей дочери является эта шероховатость в обычном для «всех», – мэр выделил это слово, – деле экономического преступления?

– Я не могу ничего сказать точно, причина мне неясна, и сколько бы я ни думал, но в голову приходит лишь упомянутое дело Стэмковой и эта, позвольте, шероховатость, ведь кроме нас… – Сэм задумался.

– Ну что ж, расследуйте, мистер Ток, это ваша вотчина, а я позволил себе закрыть все городские въезды и выезды, вы мне так и не описали его.

– Да вот в том-то всё и дело, сэр, я не могу этого сделать, так как не помню его, в голове лишь крутится что-то связанное с металлическими зубами, но что конкретно, я не могу уловить. Мало того, я где-то уже слышал про эти зубы, но что и где – не вспомню. А Бэн, сэр, вообще ничего не помнит, я, когда выбежал из машины и ринулся в сторону мэрии, он остался сидеть в машине как ни в чём не бывало. Уже спустя пару часов он появился в гараже управы. Его допросили, но выявили отсутствие хоть какой-то информации и понимания, где он был последние несколько часов.

– Хм, – прогудел мэр. – Это интересно, ладно, Сэм, ступайте собирайтесь, нам завтра выезжать, и доложите в отдел убийств всю имеющуюся у вас информацию, они уже начали расследование, и это, думаю, будет не лишним.

Мы прибыли в столицу на очень комфортабельном магнетронном лайнере, что курсировал раз в месяц по всем главным городам, собирая участников саммита. Наши каюты просто блистали золотом, платиной, алмазами, неорайзами, паниостопами и другими неизвестными мне драгоценными камнями и металлами. Трёхкомнатный номер, где в центральной части обеденного зала была стеклянная стена, дающая огромное наслаждение просмотром пространства за окном. Мы были вторым городом, который посетил лайнер, соответственно, впереди было ещё три. И мы, так скажем, насладились видами красно-жёлтых пустынь, пепельно-чёрных равнин, ядовито-зелёных болот, полей с неизвестными мне растениями, совсем маленькими островками деревьев, охраняемыми роботизированными машинами гвардии его преосвященства. Видели бродяг, кочевников, что рыскали по земле в поисках лучшей, безопасной жизни, где можно глубоко вздохнуть и не закашляться. Но, к сожалению, такого места нет, мы полностью загадили планету, убили её плодородный слой, на ней теперь даже цветов не встретить в диком месте. Всё залито кислотой, ядовитыми трупами, радиационными отходами, а небо затянуто вечно тлеющими болотами. Хотя с этой проблемой мы уже начали справляться, и в ближайших регионах стали устанавливать преобразователи, что чистили воздух. Потушить очаг на многокилометровой глубине не представлялось возможным, а кто пытался, сгорал дотла, добавляя пыли в и без того грязный воздух. Сейчас учёные умы уже на пороге открытия перезапуска плодородия земли, но в кругах, в наших кругах, возникает вопрос, а для чего нам возрождать землю и чистить воздух, для того, чтобы этот сброд, этот биомусор вновь его засорял и портил, ну уж нет, в живых должны остаться лишь те, кто ценит себя и своё положение, те, кто с пренебрежением относится к грязи и разного рода изъянам, кто будет стремиться от этого избавиться, – ведь так?