Ильяс Сибгатулин - Фантастические дни [litres самиздат]

Голос был женский, скорей даже девичий. Он ласкал мой слух, был нежным… столь прекрасным, сколь прекрасно может быть ядерное фиолетовое небо в лучах упоительного тёмно-бирюзового рассвета; столь утончённым, сколь утончённой бывает фраза философа или писателя, обдумываемая годами; повелительным, каким бывает приказ полководца или гипнотизёра. Этот голосок девушки, рождающийся в моей голове ранним утром и засыпающий, когда я закрывал глаза перед сном, мог управлять мной, мог сводить с ума, мог приносить счастье и трепет в душе. И я рад был подчиняться, хоть понимал, что подчинение до хорошего не доведёт. И сейчас, глядя моими глазами на сгорбленного старика с длинной бородой и реденькими инеевыми волосами на голове, девушка, живущая в моём сознании, приказывала мне понять этого самого Харона. Понять Его, нагло ухмыляющегося, смотрящего мне прямо в глаза. Этого!.. Почти, как они!.. Того, которого я лучше убью, чем пойму!.. Понять Его!.. Это было невозможно.

Но голосок приказывал, и я подчинялся, удручающе глядя в зарницы впалых чёрных глаз.

***

Дул порывистый ветер, уносящий ненужные сейчас мысли и догадки вдаль, словно это были грозовые тучи, сулящие кислотный ливень. Хотя я точно не знал, могут ли идти в Аиде ядерные дожди.

Мы стояли в десяти метрах от берега Реки. Вода в ней неподвижно застыла и казалась теперь мутным стеклом. Я был здесь впервые и не знал, текли ли вообще раньше воды Реки или стояли недвижно всегда.

Очередной порыв бесшабашного ветра схватил мой зелёный берет и играючи швырнул его к ногам старца.

Тот, ещё раз криво улыбнувшись мне и закинув бороду на плечо, по-мальчишески ловко нагнулся и поднял берет. Я подошёл и протянул руку. Старик недобро засмеялся, но всё же вернул мне моё.

– Ты думаешь, – начал он скрипучим голосом, – что безумный старик Харон ещё и озлобился к концу дней своих? Нет, дитя земное, я неизменен вот уже… хм… не помню сколько тысяч лет… И не удивляйся моему странному поведению, ведь всё же я полубог. И старость моя на самом деле показная. Сил во мне ещё предостаточно, чтобы свернуть тебе, наглому, шею! – Харон снова усмехнулся, грозя мне сухим длинным пальцем, – Сама старушка Лахесис, та из мойр, что держит нить жизни, предсказала мне длинное, томительное и трудное существование…

– Но оно уже подходит к концу, – я перебил медленный говор старика, – ведь ты сам это сказал.

– Да, – Харон склонил седую голову, и борода вновь сползла к земле. Ветер-буян начал мести белым кончиком пустынную землю под ногами полубога, – Моё участие в судьбах людей и богов скоро завершится так же, как и участие многих из Нас. И как так вышло, что Мы должны умирать, а люди жить?.. Почему изменилось то, что изменяться не должно?.. Эх, что будет со мной?..

Харон впал в меланхолию.

И как его можно понять?! Это же умалишенный, немощный старик!

– Это иллюзия, милый! Не медли, дорогой. Я не могу ждать вечно, – дал знать о себе голосок.

– Харон! – Я специально повысил голос. Старик поднял голову, внимательно слушая, – Пред смертью выполни свою работу до конца. Ты перевозчик душ через Стикс в это давно забытое людьми царство теней. Ты переправляешь умерших через Реку, но не возвращаешь обратно. Но сейчас я хочу, чтобы ты вернул одну из душ назад, в наш мир. Ты ведь уже делал такое раньше…

Харон предостерегающе поднял палец вверх, и я замолчал.

– Ты не понимаешь, о чём просишь, юноша! – голос его задрожал, а глаза возбуждённо выпучились, – Такого я не могу сделать! Вернуть душу в ваш, земной, мир – это нельзя! Запрещено! Только сам Аид может отпустить душу обратно!..

– Вот и попроси его об этом! – я постарался состроить властную улыбку, хотя сам волновался аж до дрожи в коленях, – А если не захочешь, то я ведь могу и наказом заставить!.. Или вообще… убить!..

– Ты?! Меня!? – Харон было рассмеялся, но, когда увидел, как я достаю из за пазухи бластер с трансмутагенным излучением, его улыбка исказилась и стала сжатыми сухими губами, зло выпрямленными в тонкую линию. Старческие глаза на миг блеснули искрой страха и гнева.

– Ох, и испугал ты его своим бластером! – радостно сказала девушка в голове.

– Пусть боится!.. Спасибо, Стикси, что ты рядом, – мысленно поблагодарил я свою спутницу.

Хоть и не видел я её ни разу, но чувствовал родство и нежность к ней.

Жаркий ветер обдувал лица, моё – настойчивое и нервное, и лицо полубога Харона – исказившееся от злости и страха.

– Ты, человек, спрятал бы своё оружие!.. Это тебе не твой смертный мир. Тут, если стрельнешь из бластера, то можно и делов натворить. Аида, допустим, разбудить!.. А это боком может выйти. И для меня тоже.