Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

Минотавр готов был поклясться – так когда-то и случилось, убегал он часто. Не всякий раз Наставнику удавалось его перехватить на пороге леса, оберегая от того, с чем мог встретиться отпрыск в чащобе, в царстве гипостазисов. А ведь по упрямым поверьям, что ходили внутри садка, встреча с гипостазисом не сулила ничего хорошего. Встретивший его сам превращался в гипостазис.

Минотавр колотил себя в бронированную грудь и мотал рогатой башкой.

Он кидался на окружившие его плотными концентрическими рядами гипостазисы точно так же и с тем же результатом, как некто Минотавр на далекой-далекой Лапуте кидался с голыми кулаками на бронированного робота, нанося чудовищные по силе удары в корпус машины, непобедимой и непробиваемой. Он знал, что не победит – один против всех, кулаки против изощренных категорий, идей, смыслов, его научили – невозможно победить идею грубой физической силой. Так называемые смерть-цивилизации оставляли после своего исчезновения гипостазисы, неподвластные ни времени, ни пространству, они точно так же служили строительным материалом, материалом сборки наследующих им цивилизаций. Так звездное вещество, наработанное термоядерным синтезом, служило физической основой формирования планетарных систем, а затем и самой жизни на пригодных для ее существования небесных телах.

Но сейчас-то Минотавр не являлся живым существом! Невозможно пройти на берег Океана Манеева по задворкам и окольным тропам, оставаясь живым. Как нельзя упасть с Лапуты на поверхность Венеры и остаться собой хотя бы физиологически. Так в чем дело? Почему он равнодушно принял превращение в Минотавра, но с таким нежеланием и отчаянием не желает признавать себя хоть частично гипостазисом?

– Пойдем, – раздался голос Нити, и он словно заморозил Минотавра, готового к очередному прыжку на окруживших его врагов. – Он ждет.

Минотавр тяжело выдыхал раскаленный воздух, и тот инеем осаживался на деталях гипостазиса, он-то и должен был стать очередной целью его ярости. Но между ними возникла примарка в дурацком старинном скафандре. Стояла и смотрела на Минотавра, подняв сжатые в кулачки руки к груди, собираясь защищаться или защищать.

– Он ждет тебя, – повторила Нить.

Больше всего Минотавру хотелось взорваться. Как атомной мине. Раздуться, распухнуть ядерным взрывом, поглотить пылающим нутром теснящиеся вокруг гипостазисы – останки былых времен, былых пространств и былых цивилизаций. Они канули во всепоглощающее прошлое, но отнюдь не безвозвратно, оставив после себя окаменелости сутей. Им хватало силы влиять на то, на что они не имели никакого права влиять.

Нить подошла к Минотавру, взяла за руку, потянула за собой, и он подчинился. Может тот, кто его ждал, что-то прояснит, объяснит, убедит, в конце концов.

Издали это походило на океан. По безграничному пространству катились волны, обрушивались на черный каменистый берег, разлетаясь тучами брызг. Белесая жидкость, подсвеченная изнутри. Лишь внимательный взгляд мог уловить, что эта субстанция более вязкая, чем обычная вода, а еще в ней обнаруживалась внутренняя структура, словно толщу океана пронизывала ледяная паутина, какую ткали полярные арахниды.

– Океан Манеева, – объявила Нить для того, чтобы у Минотавра не возникло сомнений. Его привели именно туда, куда нужно. – Место, куда все попадают после смерти.

– Никогда не верил в подобные бредни, – проворчал Минотавр. – Нет после смерти ничего, кроме пустоты. Ни путешествий, ни приключений, ни Океана Манеева.

Нить с любопытством осматривалась.

– Но ведь ты тоже здесь был, – сказала она. – Неужели не помнишь?

– Нет, – отрезал Минотавр.

– Жаль, – вздохнула Нить. – А я думала, последыши могут вспомнить свое пребывание здесь.

– Последыши? – переспросил Минотавр. – Кто это?

– Ну, такие, как ты. Сейчас населяют Венеру… то есть планетоид… – Нить замолчала. – Извини, совсем запуталась. Ведь сейчас – не тогда…

Минотавр взял Нить за плечо, крепко стиснул, наклонился так, что струи пара били ей в лицо, и прорычал:

– Ты знаешь гораздо больше, чем говоришь. Так?

Нить сморщилась, став неотличимой от примара. Только здесь и сейчас Минотавр окончательно убедился в ее природе. Она не принадлежала его роду. Что до этого ускользало от осознания.

– Ничего я не знаю, – буркнула примарка. – Знаю только, что примары создали последышей. Остальное… спроси его! – Нить кивнула, будто за спиной Минотавра кто-то стоял, кто-то, ухитрившийся подобраться к ним невидимым и неслышимым.