Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

И Минотавр не выдержал. Он издал оглушающий рев, прыжком одолел расстояние до примара с Нитью, не церемонясь отшвырнул отпрыска, вцепился в примара и опрокинул. Корабль содрогнулся. Минотавру показалось, что палуба перекосилась, но в горячке схватки не время разбираться. Чудовище обрушилось на примара всей тяжестью. Однако тот невероятно ловко откатился, поэтому удар пришелся по решеткам поёл, с жалобным скрежетом они прогнулись под Минотавром. Ему показалось, он тут же вскочил, но примар опередил его, однако не сделав ни малейшей попытки атаковать – стоял, неловко согнувшись, будто не видя нападавшего. Затем развернулся и исчез в коридоре. Испустив победный рев, Минотавр устремился вслед за противником. Когда выскочил из шлюза и готов был вновь схватить примара, случилось то, что он неоднократно наблюдал – пропорции исказились, фигура примара раздулась до колоссальных размеров. Минотавр резко остановился, подался назад, споткнувшись о трап. Титан шагал прочь от корабля, а поверхность содрогалась от ступающих по ней гигантских ног.

Только тогда Минотавр заметил нечто еще более невероятное, нежели превращение примара в титана. Он держал за руку Нить, таких же гигантских размеров, хотя между ними сохранялись те же пропорции, как между взрослым и отпрыском. Нить покорно шла с ним и лишь единожды обернулась, будто хотела в последний раз посмотреть на корабль, а может и на Минотавра. Он наверняка казался ей сейчас не больше букашки.

Как? Когда? Почему? Однако в пылу схватки с Минотавром примар так и не выпустил Нить. И теперь вел ее по извилистому ходу Тахмасиба в сторону главного корабля неведомой Минотавру конструкции. Он был похож на черепаху о пяти лапах-носителях, придерживающих колоссальный купол, что покрывал большую часть поселка, раскинувшегося под ним на склонах Голоконды. Строго говоря, корабль и являлся «Тахмасибом». Когда Минотавр, во время обследования поселка, подобрался к нему ближе, то прочитал идущее по краю купола название.

Тем временем проходы заполнялись примарами. Они возникали из древних космоплавов, станций, автоматических танкеток и атомных танков и шли вслед за колоссом и Нитью. Минотавр не видел столько примаров одновременно, и более того – не подозревал, что покореженные останки былого освоения Венеры все до единого служили для них укрытием.

Минотавр двинулся следом. Нить шла за провожатым – подпрыгивая, размахивая свободной рукой и крутя башкой чуть ли не на полный оборот, всем своим видом и поведением демонстрируя уверенность, что с ней ничего не случится. В конце концов она ведь тоже примарка! Но Минотавра не оставляло желание раскусить загадку здешних обитателей и придумать, как их вовлечь в проект терраформовки. Как ни смотри на все их чудачества, лучших кандидатов на обслуживание фабрик не найти.

Облачены примары были по-разному. Белесые скафандры с непрозрачными колпаками не являлись универсальными. Даже наоборот – редким вкраплением в разнообразие пустолазных костюмов, в них щеголяли обитатели Тахмасиба. Собранные из колец, спаянные из бронированных плиток, тканевые и прорезиненные, сверхзащищенные и сверхоблегченные, с полностью прозрачными шлемами и колпаками, только узкая щель на уровне глаз – похоже, все эти примары когда-то штурмовали не один планетоид, а совершенно различные, где физические условия варьировались от адского пекла до вполне себе мягкого влажного климата, не уступающего комфорту экваториальных лагун.

Но что всех объединяло, так это откинутые на спину колпаки и жутковато морщинистые лица с резко проступающими дыхалами. Минотавр затруднялся называть их родственными существами, хотя подобное изменение внешности можно было списать на действие наноботов, приспособивших организмы примаров к венерианским условиям.

Примары шумно переговаривались, обменивались рукопожатиями и приветствиями, и на слух Минотавра это являлось смешением языков, ни одного он, к сожалению, не знал. Причем по всему выходило, что каждый примар говорил на своем наречии, но они вполне друг друга понимали. Таким образом, Нить, а также забравший ее примар, говорили на понятном Минотавру языке, и это было исключением.

Проходы Тахмасиба складывались в лабиринт. Нависающая над поселком Голоконда отсюда еще более походила на склепанный из грубо обработанного металла анклав, там до сих пор варилась ни на что не похожая жизнь. Если бы не это, Минотавр не смог бы отделаться от ощущения – он вновь оказался в проходах Лапуты. В этой части поселка число мастерских, где примары занимались утилизацией найденных кораблей, становилось больше. В одной из таких мастерских примар демонтировал нечто не похожее на корабль, и Минотавр с изумлением понял, что это гипостазис. Какую категорию он собой воплощал, было уже непонятно, хотя некоторые из узлов функционировали, вращались, стучали, однако демонстрационные экраны уныло стояли в углу мастерской – одни разбитые, а другие с отпечатком черной пятипалой ладони. Минотавр замедлил шаг, чтобы внимательнее рассмотреть происходящее, но примар завершил работу, накинул на полуразобранный гипостазис обветшалый скафандр и влился в общую толпу. А по скафандру лениво пробегали радужные полосы вконец расстроенной мимикрии.