Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

– Потом. Нужно немедленно стартовать, пока он… – Ариадна поколебалась. – Пока Червоточин не понял, что мы сбежали.

– После того как вы вскрыли робота резаком словно консервную банку, уверен – он неусыпно за нами следит, – буркнул Корнелий. – Хорошо. Пойдемте в рубку.

– Если знает, почему не действует?

– Это меня и беспокоит. – В рубке Корнелий привычно уселся на место пилота и показал на соседний ложемент. – Устраивайтесь. Взлет будет жестким…

– Мы можем это сделать на фотонном приводе? – Ариадна возилась с застежками ремней и казалось, что бросила вопрос невзначай, на всякий случай. Из любопытства.

– На фотонном приводе? – потер щетинистый подбородок Корнелий, словно размышляя над вопросом Ариадны и решая – можем или не можем. – Нет… пожалуй. Иначе пробьем в этом комке льда и снега огромную дырищу, а после экспериментов Червоточина Амальтея держится на честном слове. И мне бы не хотелось его нарушать.

– Тогда он нас догонит, – устало и безразлично сказала Ариадна.

– Вблизи гравитационного предела Юпитера? Фотонный планетолет, после того как он перейдет на прямоточник? Когда в нашем распоряжении уйма запасов водорода и гелия гиганта и ничто не помешает разогнаться до десяти процентов цэ? – Корнелий вопрошал риторически, одновременно бегая пальцами по клавиатуре. Ну прям органист, готовящий громадный инструмент к исполнению сложнейшей фуги. – Невозможно даже для такого… гения, как Червоточин.

– Сумасшедшего, – поправила Ариадна. – Ведь ты это хотел сказать?

– Верно, сумасшедшего, – кивнул Корнелий. – Извини.

– Ты меня ничем не оскорбил.

– Я не специалист по девиантному поведению, а потому должен воздерживаться от диагноза.

– Какая щепетильность, – пробормотала Ариадна. – Тогда побыстрее уберемся отсюда?

– Уже. – Корнелий ткнул в клавишу зажигания.

И только затем взглянул на обзорный экран, издав звук, будто что-то встало поперек горла. Попытался высвободиться из укутывающих компенсаторных нитей, которые его ложемент в изобилии выкинул согласно программе старта. У Корнелия хватило свободы лишь ударить кулаком по клавишам, отчего на пульте замигали тревожные огоньки, однако фуга отрыва от поверхности космодрома и набора скорости ухода со спутника продолжала исполняться.

Две крошечные фигурки, стоящие у подножия одной из башен «Тахмасиба», поддерживающих неуклюжий купол отражателя, скрылись в изрыгаемом ионно-импульсными ракетами пламени.

Словно их и не было…

Отсюда, из кольцевого коридора, опоясывавшего базу, где когда-то в любое время суток толпился народ, любуясь Юпитером, старт «Тахмасиба» был столь же прекрасно виден. Нелепая пятиногая черепаха фотонного прямоточника тяжело поднималась на огненных колоннах ионно-импульсных движителей. Завершив, Нить отстранилась. Червоточин провел ладонью по магнитной застежке, положил ладонь на макушку так и оставшейся стоять на коленях девушки:

– И все-таки они вертятся…

– О чем ты? – Нить перевела взгляд на своего повелителя и вновь ей почудилось, будто у него нет головы, а на ее месте клубится нечто черное, непроницаемое, жуткое.

– О словах Галилея, он их произнес, когда его хотели заставить отказаться от открытия спутников Юпитера, – улыбнулся кончиками рта Червоточин.

– Ты… ты… – Нить поколебалась. Но продолжила: – Ты путаешь. Ты снова все путаешь. Он сказал это про Землю! Что она не покоится на трех слонах и черепахе, а вращается вокруг своей оси, а еще вокруг Солнца.

– Благодарю за урок истории, в котором я не нуждаюсь, – желчно произнес Червоточин.

– Прости. – Нить поднялась и тоже посмотрела на стартующий планетолет. К этому времени он превратился в ослепительную звезду, соперницу по яркости с крошечным Солнцем. Юпитер заслонял почти весь небосвод, и казалось, что траектория корабля пролегает в экзосферу газового гиганта. Туда, где царил атмосферный хаос, не уступающий солнечному, и Нить подумала, что эта планета завидует своему светилу. Сложись эволюция Солнечной системы иначе, на месте газовых гигантов могла сформироваться полноценная звезда – тусклый карлик класса М, столь неторопливо расходующий запасы водорода, что дотянул бы до той поры, когда Солнце эволюционировало в красного гиганта и поглотило двойника. Солнечная система с ее одиночным главным светилом – исключение в обширной статистической выборке планетных систем в Галактике. Звезды предпочитали рождаться по двое, по трое, нежели по одиночке.