Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

Все эти мысленные заковыристые заклятья требовали такого сосредоточения, что Корнелий не сразу осознал, когда анклав все-таки уперся в неодолимую преграду. Ему показалось, будто тот вновь зацепился каким-то особо зловредным выступом, крошечным, но достаточным, чтобы на его острие разместился десяток в восьмой степени зловредных сущностей, которые и привели к столь досадной заминке.

Комиссар сделал шаг назад, затем с новой силой подался вперед, но безуспешно.

– Ариадна… – прошипел он сдавленно. Крупные капли пота стекали по лицу, одна повисла на кончике носа, породив неприятно-щекотливое ощущение. – Ариадна… кажется, всё… – Он хотел признаться, что силы волочь эту штуковину, за что он столь опрометчиво взялся, все же иссякли, и ему нужна помощь, иначе бросит анклав прямо здесь. А до шлюза считаные шаги, но громоздкая бочка зажила собственной жизнью. Она резко двинулась и вырвалась из рук Корнелия. Он так и остался стоять, нелепо растопырившись, будто мим, решивший в столь неподходящем месте, в лабиринте станции Амальтеи, изобразить классическую сценку.

– Не следует утруждаться, – прогудел знакомый голос. – Инерционная масса в условиях пониженной гравитации является весьма коварным свойством габаритных предметов. Кроме того, можно повредить тонкую настройку анклава, и генетический материал погибнет.

Робот! Минотавр! Стальной клеврет Червоточина перехватил их тогда, когда до желанной свободы оставалось всего ничего.

– Вам следовало оставить заявку на предоставление транспортировочной платформы. С ее помощью мы могли без труда и со всеми подобающими предосторожностями переместить анклав… кстати, поясните, пожалуйста, в чем состоит цель извлечения данного устройства из лаборатории по изучению земноводных форм жизни?

– Поясню… – пообещал Корнелий, переводя дыхание. Инерционная масса, черт ее дери. От нее не избавиться и в условиях самой глубокой невесомости, она становится столь распространенной шуткой для испытания зеленых юнцов, впервые совершающих перелеты и еще не познавших в полной мере ее коварства. Для чего им предлагается с совершенно невинным видом и под надуманным предлогом вручную оттранспортировать массивную болванку из пункта А в пункт Б. – Ох, как я поясню, дай только отдышаться, бык стоеросовый…

Огненная игла прошила коридор, чуть не насадив Корнелия, как бабочку на булавку. Но если у комиссара оставалось место для маневра, чем он и воспользовался, отшатнувшись от набирающей мощность плазменной реки, прижавшись к стене, а затем рухнув на поёлы, то у громоздкого наследия первопроходческих экспедиций такого пространства не существовало. Он бронированной глыбой плотно запирал переход в шлюзовой отсек, и грудью встретил когерентный поток высокоэнергетических фотонов. Корнелий на какое-то мгновение решил, будто броня первопроходца выдержит лучевой удар, но в следующую секунду изъязвленная плита, прикрывавшая бочкообразную грудь машины, вскипела, брызнула тяжелыми каплями расплава. Робот, подчиняясь третьему закону роботехники, заменявшему инстинкт самосохранения, попытался прикрыться могучими руками, отступить дальше к шлюзу, но ревущий огненный поток в клочья разорвал верхние манипуляторы, глубже вгрызся в грудную область машины и добрался до скрытой там батареи.

Взрыв! Минотавр содрогнулся, и у Корнелия мелькнула мысль: у машин тоже бывает агония. А огненная игла тем временем прошила робота насквозь и воткнулась в шлюзовой люк. Немедленно взревела сирена, свет в коридоре сменился на тусклый аварийный, на потолке лопнули многочисленные отверстия, из них водопадом хлынул хладагент, предупреждая разгерметизацию станции.

– Прекратить! – неожиданно для самого себя завопил Корнелий, не совсем соображая, к кому крик может обращаться – к идиоту, который воспользовался промышленным лазерным резаком внутри станции, превратив его в чудовищное оружие, либо к противопожарной автоматике, грозившей затопить коридор вязкой ледяной субстанцией. В ней ничего не стоило замерзнуть до смерти. – Ради бога, прекратите!

Словно дождавшись обращения к божественной силе из уст комиссара, луч исчез. Еще через пару мгновений прекратился вой сирены и противопожарное семяизвержение.

Корнелий барахтался в ледяной суспензии. Тело сковывал холод, а пальцы упрямо игнорировали его команды уцепиться хоть за какой-нибудь выступ в стен. Над Корнелием склонилась Ариадна. Лазерный резак оставался при ней. Именно его она и протянула комиссару, а когда тот не колеблясь ухватился за раскаленный ствол, дернула, одним рывком подняв Корнелия на ноги. Малая гравитация – большое благо!