Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— А что дракон? — фыркнула Марципарина. — Много ли защиты мне дал дракон, если я до совершеннолетия воспитывалась враждебными мертвецами, и сама жизнь моя зависела только от их милости? От каких-то неведомых целей, которые они надеялись с моей помощью достичь…

— Тогда, после разорения гнезда, Драеладр тебя искал, — защитила дракона Кэнэкта, — причём он давно уже знал, где ты находишься, задолго до твоего совершеннолетия.

— Что же тогда не прилетел?

— Чтобы не подвергать опасности. Вспомни, где ты пребывала всё детство: в пещерном дворце, под присмотром отряда некромантов, готовых тебя убить при первых же признаках того, что нечто пошло не так. Одно дело — подобрать тебя в свободном наземном замке, другое дело — пробиваться в пещерную часть Цанца, в отлично охраняемый дворец Цилиндрона.

— Да, конечно, я не подумала, — вздохнула Бианка, — крупному дракону в тех переходах негде развернуться, надо посылать людей, причём целую армию, причём на верную смерть…

— Может, всё не так драматично, — Кэнэкта не любила, когда её сравнивали с армией, поскольку чувствовала за собой небольшой излишек веса, — я-то ведь справилась одна! Правда, к тому времени много воды утекло и некроманты утратили бдительность.

Всё верно, утратили. А почему? Наверное, цели похищения мёртвые не достигли. Думали выманить к Цанцу Драеладра, но он не явился. Чтобы усилия зря не пропали, стали вокруг выкраденной девочки плести интриги, но то уже по мелочам, друг против друга. Ею самой эти мелкие интриги ощущались как ниточки, привязанные к крыльям. Поскольку же крыльев она у себя не наблюдала, то встряхивала головой и с облегчением думала: «Почудилось!».

Нет, ей не чудилось, но и горя большого не выходило. Подумаешь, кто-то что-то говорил за спиной некромейстера, а некромейстер — ещё за чьей-нибудь спиной. Много что мертвецы друг другу нашёптывали о самой Лулу. И что? Такие мелочи, конечно же, драконье дитя не трогали. Сильнее влияла постоянная несвобода. Малышка в ту пору и знать не знала, как выглядит свобода и зачем она ей нужна, но несвобода-то влияла!

Потом, когда свободы сделалось больше, когда «отец» Умбриэль Цилиндрон услал неправильную дочь в дальний замок и откупался от неё заморскими наложниками, Марципарина восприняла послабление как должное, но на самом-то деле — не она ли его добилась от мертвецов, замученных мощью её страстей?

Даже смешно. Похитили, а справиться не смогли. Оказалось, пользы от Лулу немного, а проблем доставляет порядочно. Мёртвую мудрость пусть и осваивает — но, честно говоря, с натугой. Мёртвую аристократическую молодёжь — смущает и пугает кипением драконьей силы.

Может, и Умбриэля цанцкие мертвецы сместили для того лишь, чтобы расквитаться с Марципариной Бианкой. Кто знает? Ведь так она всех в Цанце достала…

— Мотивов тебя убить у них порядочно, — вздохнула Кэнэкта, — и в большинстве из них о личном отношении к тебе и речи не идёт. Кто хотел бы натянуть нос некромейстеру Гны, кто жаждет мести драконьей расе, а большинство хочет перестраховаться — боятся, что ты возьмёшься мстить за Цилиндрона. Есть и такие, кому мало заплатили за дворцовый переворот, эти просто готовы учинить всё равно какую пакость.

— Надо же! — хмыкнула Бианка. — Знали бы они, как далеко я сейчас от всего, что происходит в Цанце…

— Это тоже достаточный мотив для мести, — на полном серьёзе подхватила Кэнэкта, — тамошние мертвецы воображают, что они делают историю. И если кому-то их история просто не интересна, вот как тебе, — в голосе Кэнэкты зазвенела горькая ирония, — то такой человек вызывает смертельно опасную бурю негодования. Он обесценивает главные смыслы их посмертия. А за посмертие все они заплатили очень дорого.

Вот так, в диалогах — отчасти внутренних молчаливых, отчасти озвученных наедине с Кэнэктой — протекало ожидание то ли Чичеро, то ли Драеладра, то ли незнакомых убийц.

Что-то подсказывало Бианке, что убийцы из Цанца наверняка не успеют. У Кэнэкты должен быть припасён запасной вариант, который она пустит в ход, если ни Чичеро, ни Драеладр вовремя не появятся. С другой стороны, как рассчитывать на вариант, о котором не знаешь, а только думаешь, что такой должен быть.

Но кто кого обгонит: Чичеро Драеладра, или Драеладр Чичеро? И за кого болеет сама Марципарина? Если Кэнэкта спросит, она ответит: ну конечно же, за любимого Чичеро! Но если бы спросил сам Чичеро? Надо признаться, Бианка ощутила бы сильные колебания.