Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Но кончено. Теперь той уродливой драконолюдской династии, позору среди крылатых кланов, больше никогда не вернуться к власти. Пришла, наконец, свобода. Но свобода должна уметь себя защищать.

Вот о чём важно помнить!

— Великая мать, а скажите, хи-хи-хи, почему тому серому дракону дали имя Бларобатара? Ведь Бларобатар, хи-хи-хи, говорят, уже есть, а двое драконов на одно имя — как бы не по правилам…

— Что за чудный вопрос! — Гатаматар очень рада на него отвечать, ведь ответ возымеет воспитательное значение. — Хочу заметить, что «Бларобатар» — исконно драконье имя. Кто-нибудь будет спорить? — вопрос риторический, да и никто никогда с Гатаматар уже не решится спорить. — Так вот, к моему искреннему сожалению, это славное имя было некогда дано… двуногому человечишке. Так что же нам теперь, ждать, когда человечишка сам ноги протянет?! — голос Гатаматар воинственно загрохотал. — Нет! Не бывать тому! Скорейшее возвращение исконно драконьих имён истинным драконам — наша первостепеннейшая задача.

Сказать — не сказать? Вечная дилемма провидиц.

Если не говорить Бларобатару, что у него появился соперник, претендующий на его собственное имя, то их встреча получится вовсе неожиданной — и Эйуой проиграет. Если же сказать, эта встреча получится слишком скорой. Эйуой чтит традиции, потому не оставит в покое серого самозванца, но бросится в бой с излишней поспешностью, не успеет подготовиться — и опять-таки проиграет.

Необходим третий вариант. Бланш его сочиняет, но выходит одна смехотворная фантастика. Что, если Бларобатара втайне от него самого защитит более сильный крылатый дракон? Что, если серый и сам нарвётся на какую-нибудь беду? А что, если он просто умрёт от насморка?

Думай, старая, думай!

Правда, раздумывать она может долго. Бларпа пока нет, и хоть говорят, «скоро вернётся», но так говорят, что ясно: вернётся не так уж и скоро.

Бланш пришла в себя в доме целителя Кама из Бегона — того самого, которого Драеладр обещал найти, чтобы направить на помощь Бларпу и ей самой живущего здесь поблизости летучего дракона Яндротара.

Простые люди, заботливые руки, разумные речи целителя Кама — в тихой мирной атмосфере всякий расслабится, успокоится и пойдёт на выздоровление. Но Бланш — особенный случай. Она до смерти не расслабится. Так Бларп скоро будет?

Пришёл не Бларп, а двое юношей: человек Георн и дракон Драеладр. Да-да, Драеладр: добрался-таки, как и обещал! И с Белой горы спустился, и через пол-Эузы пробрался, причём с товарищем.

Единственное что, с Бларпом путники уже встретились и пришли теперь от него, вот и сообщение для Кама изменилось. Сделалось по-новому тревожным. Гвардейцы из Обсерваториума рыскают по округе, непременно нагрянут к бедняге Каму. Потому пора уходить. И Каму, и Бланш, и всем домочадцам. Так будет для всех лучше.

Правда, как выяснилось, Кам живёт не в своём доме. Домочадцы — чужие, не его. Что ж, уйти одному всегда проще. Даже вдвоём с пациенткой, не до конца оправившейся. Куда уходить? В небеса, к Бларпу.

Пока шли к летучему замку, Бланш то чувствовала себя обузой на носилках, то негодовала на Кама. Целитель мешал приглядываться к глазам быстрокрылого Драеладра, он принимался её отговаривать, так как знал, что талант провидицы отнимает силы.

И только под самым небесным замком, когда Кам утратил бдительность, провидица приподнялась на локте и поймала драконий взгляд. Обморочный миг гадания принёс ей новую тревогу и покой.

Тревогу — ибо на Ярал напали несусветные полчища падальщиков, а в городе оставлен Хафиз. Покой — ибо Драеладр уже одолел основные ловушки, а значит, час его приходит. Ещё чуть-чуть — и…

Не слишком ли поздно? Правящая-то династия поменялась бесповоротно… Или поворот всё же возможен? Будь невозможен, разве ширился бы в глазах дракона сектор вероятности благого исхода?

Ах да, спохватилась Бланш, тревожную сторону предсказания надо успеть произнести, пока не накатит обморок.

— О главном скажу позже, при внуке. А сейчас — срочное. Скорее в Ярал! Там вашему товарищу приходится худо, — сумела вымолвить она перед погружением во мрак. Но и погружаясь, успела порадоваться: всё необходимое высказано.

А уже там, во мраке — тёмным, едва мерцающим сознанием Бланш уловила, что в гадании ничего не нашла о сером сопернике Бларобатара.

Не нашла, но сильно тем не встревожилась. Всё-таки дела Драеладра важнее, их размах с прочими несопоставим; а влияние на тяготение миров таково, что по сравнению с ними любая людская и драконья судьба обращается в легковесную былинку.