Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

В Старых Могильниках ей говорили, что будет она не одна! Кругом окажутся свои люди, даром, что стоять ей придётся во вражеском Кроме, который суть сердце самой вражеской из столиц.

Ей говорили, что в этом вражеском месте столько уже схоронилось непримиримых борцов с вражеской властью, что куклу в обиду никто не даст. Сама посуди, говорили ей: там будет Гзырь, он уже сделался министром иностранных дел, потому он там будет, и очень часто; там будет Фальк, обязательно заедет после триумфального посещения Академии наук, что в Скале-на-Тьмаке; там, наконец, будет Фарадео!

Так вот, от того, что там будет и Фарадео, у Оксоляны скоро начнётся понос деревянными опилками!

Потом Оксоляну куда-то привезли и куда-то поставили. Кром это или не Кром, откуда она знает? Перед куклою не отчитываются.

Но царевич Дигги там был. Маленький такой царевич, шустрый. Четыре года, не старше. То и дело забегал за спину Оксоляне, чтобы она его не видела.

И шейка у царевича тоненькая. На один укус.

Ангелоликая говорила, с этим Дигги желательно сперва подружиться? Интересно, как это сделать, если всегда говоришь одни и те же заученные фразы?

Оксоляна хитрила. Говорила: «Честь имею, какая прелесть!», «Ой, честь имею быть ваша дражайшая маменька», «Соблаговолите кланяться», «Примите откушать истинной добродетели и пламенной любви». Но добилась немного: царевич даже не улыбнулся. Он решил, что что-то в ней заедает, но и только.

Чтобы её починить, он схватил её за ноги и стал трясти. Хорошо, царевна вовремя опомнилась и «починилась». А ведь будь Оксоляна куклой чуть подешевле, её бы тотчас и выбросили.

С тех пор она не импровизировала. Стояла в любой неудобной позе. Падала носом, куда толкнут. Немного ходила, но лишь по-прямой. Влачила типичную жизнь неодушевлённой куклы.

А ещё Оксоляна пообещала слушать. Слушала ли она? Пыталась. Язык Эузы освоила, пусть и с горем пополам, лишь бы что-то когда-то услышать.

Слушать четырёхлетнего царевича, разумеется, было бесполезно. Его родители — князь Дан с-Которосли и княгиня Капитолина, те — да, что-то могли и сказать. Но и в том, что сказали они, секретных сведений оказалось кот наплакал.

Так, внимательная кукла узнала, что царевича все зовут не Дигги, а просто Диги, что княгиня Капитолина вовсе не мать царевичу Диги, а мачеха, причём очень недавняя, и сама из переселенцев с Ярала.

В то же время так и не удалось неопровержимо доказать, что князь Дан с-Которосли и царь всея Эузы Ван с-Йела — одно лицо. Ничто в князе однозначно не выдавало царский статус, но ничто и не препятствовало думать, что князь — это царь инкогнито.

Ладно, Мад поверила, и я поверю, решила Оксоляна. Пока не придут опровергающие сведения.

Но откуда взяться хоть каким-нибудь сведениям, если князь и княгиня, заходя в детскую, говорили… Нет, не о царевиче Диги.

О дорогой и престижной кукле Окси, вот о ком!

Всего за неделю царевич своей новой куклой вполне наигрался. Видимо, навсегда. Однако, с престижными куклами из-за такой мелочи не расстаются. Есть ведь и родительский интерес.

Теперь Оксоляну часто показывали гостям. Специально для этой цели выделили комнатку-чулан, примыкающую к детской. Там она и сидела на стульчике, ожидая, когда к ней придут с политическими разговорами. Ну, или царевич Диги забежит чуток ею повоспитываться.

Сидя проводить свои дни было куда удобнее. Правда, из всех развлечений у Оксоляны осталось одно: точить зубы. Да и то лишь в те часы, когда рядом никого не было — ведь услышат. А звук наточки ножей всегда настораживает.

Эх, если бы не предательский звук, она предавалась бы этому занятию дни напролёт, благо, снаружи её подвижная острозубая челюсть не была видна непосвящённым. Ещё в Старых Могильниках накануне отъезда кукольник Запр укрепил ей поверх настоящего деревянного лица выписанную из Карамца съёмную фарфоровую маску того же лимонно-жёлтого цвета. Из особого заговорённого фарфора, позволяющего сколько угодно падать носом.

С недельку после выделения ей особого «кабинета» Оксоляна гордилась, потом её одолела скука. Но нет худа без добра. Царевич Диги решил, что в полутёмную комнатку рядом с детской можно водить оловянных солдатиков — на выполнение особо опасных заданий.

И особо секретных. Солдатикам предлагалось двигаться тихо-тихо, чтобы не разбудить чудовище, дремлющее на стуле.

Постепенно царевна более-менее разобралась и в дворцовой политике. Да, князь Дан — он таки царь. Но правит страной не он, а Обсерваториум, потому лично появляться в Кроме ни ему, ни семье его не приходится. В Кроме, конечно, на царском престоле кто-то сидит, но то не настоящий царь, а его двойник. И, на всякий случай, внешне на князя Дана непохожий. Чтобы позволить истинному царю Ванну с-Йела вдоволь прикидываться, будто он всего лишь князь Дан.