Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Лысый Гросс-Патриарх с деланным оживлением огляделся, потом ткнул пальцем в спину одного из хмельных моряков у стойки:

— Это Бабозо?

— Да, это Бабозо, — подтвердила Кэнэкта.

Счастье великое — нашёлся Бабозо.

— О, этот матрос — непревзойдённый рассказчик! — и Конан тут же кивнул на него подчинённым.

Парочка типов в зелёных мантиях немедленно подсела к Бабозо и завела разговор — почему-то о Саламине.

— Да что вам тот Саламин! — отмахивался Бабозо. — Лучше я вам расскажу о своей борьбе с кракеном.

— Нет, не надо про кракена! — возражали слушатели. — Лучше про Саламин.

— Ну хорошо, про Саламин! — согласился Бабозо. И тут же начал длинную-длинную историю про кракена.

Патриархи слушали, не перебивали.

Даже Конан так заинтересовался кракеном, что после затопления оным пятого незпадачливого парусника тоже придвинулся к рассказчику.

Тот моментально приостановил рассказ и обернулся. Новый слушатель предложил ему продолжать:

— Так что там стало с шестой шхуной?

— Эй, приятель, полегче! — дохнул Бабозо перегаром в гросс-патриаршее лицо. — Если думаешь что-то стянуть, то напрасно: в моих карманах поселился ветер.

— Какой ветер? — не понял Конан.

— Такой ветер, — пояснил Бабозо, и сново дохнул перегаром.

Качество ветра Гросс-Патриарха удовлетворило, и он, отодвинувшись от моряка, засобирался прочь. Спросил у Кэнэкты ключ от свободного номера, велел не тревожить.

— А шестая шхуна села на задницу! — провозгласил Бабозо ему вслед.

— На задницу? — не понял один из двух первых слушателей, в раздумиях прислоняясь подолом зелёной мантии к залитой вином стойке.

— Что непонятного? — фигурно развёл плечами Бабозо. — Шхуна села вроде бы на мель, но оказалось, что это не мель, а задница кракена. А из задницы-то у него ростут щупальца! Ты в курсе? Точно, растут! И капитан думал, что судно сидит на мели, а на деле-то его щупальца держат. И не просто держат, а к заднице подгребают. Так этот кракен и заглотил шхуну — точно говорю! Задницей и заглотил. Всё у них, кракенов, не как у людей. Всё у них через задницу!

Бабозо травил байки до самого утра, перебравшись уже от стойки за дальний столик. Зелёные мантии терпеливо слушали — к утру из общего зала народ разошёлся, и вокруг Бабозо остались только двое заказчиков истории о Саламине, да пятеро других Патриархов, да Кэнэкта поодаль, да заснувший в уголке матрос Бонг.

— Да, кстати, за Саламин, — сказал Бабозо напоследок, — однажды кракена обнаружили и там. Прямо в фонтане посреди города. Мерзкая тварь просочилась туда прямо из моря, да и завтракала спасшимися от неё на море матросами. А Саламин — городок людный. Кракен от жадности так объелся, что обратно ему никак.

Тут-то и выходит вперёд главный герой всего Саламина — одноногий пират по имени Зильбер. Размахивается своим костылём — да кракену прямо промеж глаз! А чудовище от этого удара чпок — и лопнуло! Все тут кинулись скорее его затаптывать. Затоптали щупальца, затоптали голову, затоптали задницу, затоптали рот. Один лишь глаз убежал.

Не верите? Точно убежал. Нет, сперва, понятное дело, укатился по уклону, но как докатился до порта, там как раз уклон кончился, вот он тогда встал на ножки и побежал. Добрался до пирса, а уже оттуда в воду бултых — только его и видели. А из того глаза — представь, парень — всё остальное в кракене отросло. И голова, и зад, и щупальца. Говорю же, моллюск он головозадый!

Вот и плавает он по сей день по морю Ксеркса. Какие моряки его с корабля видят — тут уж пиши пропало. Вот и спускаются с мачт, а кто и из трюма выходит, с юта, с бака — всей командой на палубу, становятся рядком и уныло затягивают песню, сочинённую специально для такого случая. В песне поётся: «А ждёт меня вдова, вдова у дома! Весёлая, весёлая вдова!».

— Замечательная песня! Очень пожходящая к случаю, — похвалил Гросс-Патриарх, который как раз спустился из своего номера. — Кстати, госпожа Кэнэкта, не будете ли вы любезны составить поимённый список всех моряков, которые были здесь вчера вечером и немедленно мне этот список предоставить?

Кэнэкта пообещала, что будет так любезна. Уточнила:

— Записать наличный состав подпольной дружины? — так хоть кого-то можно было исключить.

— Нет, всех. Всех, кто здесь вчера был. Ваших людей, не ваших — всех. Общее количество было пятьдесят четыре.

Что ж, Кэнэкта знала на память всех пятьдесят четверых. Она кликнула чернил, бумагу, перо — и размашистым почерком быстро всё написала.