Юрий Силоч - То, что не убивает

Здравая часть рассудка, не занятая самобичеванием, подсказывала, что лучше было бы собрать вещички и проваливать, пока сюда не пришёл ещё кто-нибудь, но другая, порабощённая и парализованная бесконечной чернотой, не слушала — и я сидел, тупо уставившись в одну точку, и очень хотел заорать от боли и ужаса.

Неожиданно внутри черепа раздался негромкий звук уведомления — и перед глазами повисла пиктограмма нового письма.

Даже двух. Первое было уведомлением от платёжной системы: мне в кошелёк упала сумма, при виде которой перехватило дыхание.

«Добрый вечер, господин ван дер Янг! — прочитал я во втором. — Мы рады, что Вы приняли наше предложение, и приносим извинения за небольшую проверку. Надеюсь на понимание и пересылаю детали. Аванс в размере половины суммы контракта уже перечислен на Ваш счёт. Хорошего дня!»

Во вложении оказался файл, который назывался «Детали». Я загрузил его, открыл и первым делом взглянул на имя будущего жмурика.

— Твою-ю ма-ать!.. — горестно простонал я на всю комнату. — Ну твою же мать!..

Все знают, как это происходит.

Процесс отлажен до мельчайших деталей.

Сперва открываются массивные городские ворота, и оттуда, гремя бронёй и давя колёсами всё, что не успело убежать, выкатывается колонна белых бронетранспортёров с надписью «Полиция». Они мчатся по тому, что в трущобах называется улицами и в некоторых случаях создают их сами при помощи головных машин с бульдозерными ковшами.

С воздуха колонну поддерживают вертолёты. Их сканеры обнаруживают и определяют каждый кусок металла крупнее чайной ложки, а снайперы готовы отреагировать мгновенно и отстрелить голову тому, кто поднимет её подозрительно высоко.

Достаточно углубившись в человейник, состоящий из мусорных лачуг, колонна замедляется, броневики становятся в круг, попутно смяв несколько десятков чьих-то домов (и хозяевам очень повезёт, если они успеют выскочить) и ощетиниваются стволами, а из машины с надписью «TV» выскакивают люди с камерами, мгновенно разворачивают аппаратуру и дают сигнал о готовности.

Лишь после этого люк самого мощного и защищённого броневика приподнимается и оттуда осторожно высовывает голову главное действующее лицо этого представления.

Лицо улыбается, его снимают со всех ракурсов.

Это может быть кто угодно. Обычно — белый парень с безупречным прошлым, белоснежной улыбкой и консервативной причёской. Он идеален во всём, кроме слегка мешковатого костюма — для того, чтобы избиратели не посчитали, что он слишком строг и далёк от них, но и в то же время не сочли его неряхой.

Ещё это может быть женщина. В возрасте и не слишком привлекательная, чтобы другие женщины, не дай бог, не увидели в ней конкурентку, а мужчины не упрекнули в глупости, потому что, как показывают опросы, очень большая часть электората уверена, что все красивые женщины — полные дуры. Сексуальности место не на предвыборных дебатах, а в рекламе пива.

Также из люка может показаться железная башка апгрейдера — представителя набирающего популярность движения психов, которые добровольно меняют и так неплохо функционирующие части тела на кибернетические в надежде, что это сделает их лучшей версией самих себя.

В редких случаях это может быть азиат.

Исчезающе мала вероятность увидеть араба или индуса.

Но как же негры? А негры вот они — выбегают из уцелевших лачуг, но бегут не от броневиков, как следовало бы ожидать, а наоборот, к ним. Аборигены уже давно уяснили правила и знают, чего ждать от больших белых машин. Культ карго пустил корни в душах туземцев, которые в первые же годы после основания Корпа поняли, что к чему, и облепили выкупленную корпорациями землю множеством мелких поселений — тех, что со временем и превратились в огромную язву на бескрайних жёлто-бурых просторах Африки.

Никто доподлинно не знал, чем живут люди в трущобах, но посещать их во время предвыборной кампании стало признаком хорошего тона. Своего рода ритуал, множество из которых надо провести, чтобы показать населению города, что ты свой. Взять на руки ребёнка, пожать грязную руку шахтёра, посетить больницу и с умным видом посмотреть на рентгеновский снимок — люди должны увидеть, что ты их уважаешь и принимаешь правила игры. Это как знакомство с полоумной прабабушкой невесты, которая ужасно слышит, никого не узнаёт и уверена, что ей сейчас на пятьдесят лет меньше, чем есть на самом деле: если не поцеловать ей руку, то остальная семья тебя не примет.