Юрий Силоч - То, что не убивает

Бутылка уже опустела, а сосед вовсю развлекался, когда в коридоре раздался топот множества ног. Я не успел подумать ничего плохого, как услышал удар, хруст дерева и громкие голоса, орущие что-то на местном наречии — что-то, похожее на: «Скыр-р-ра! Тху-Тху! Пум-пум!», как будто кто-то пытался голосом изобразить стрельбу.

Я вскочил на ноги и схватился за пистолет, но тот зацепился за ткань обивки и застрял: мне пришлось пережить несколько мучительных секунд, прежде чем оружие оказалось направлено на совершенно целую дверь. Недоумевая, я стоял и смотрел на вход: я был уверен, что вломились ко мне, но, судя по звукам, это кто-то навестил соседа.

Неизвестные галдели на смеси языков, на высокой ноте визжал извращенец, а затем по коридору прокатились четыре выстрела, тут же поглощённые выцветшими обоями, — и стало поразительно тихо.

— Не он! Это не он! Тху-тху-пум! Пятнадцатый комната! Нам уру-тху! Шестнадцатый надо! Скыр-ра! — заголосил кто-то, и ноги снова затопали.

«Значит, вот оно что», — я покрылся холодным потом. Осознание собственной правоты не принесло никакой радости. Задание принято максимум час назад, а неприятности уже начались. «Хотел расшевелиться, старый хрен? — выругал я себя последними словами. — Вот и шевелись. Шевелись, пока не пришли и шевелилку не оторвали».

Выглядел я, должно быть, комично. Старый всклокоченный дед в грязной майке-алкоголичке и огромных синих трусах. Стоит, приняв героическую позу, по колено в мусоре. В одной руке пустая бутылка, в другой — древний кольт, который нельзя было сильно трясти, потому что могла отвалиться затворная рама. Героическое зрелище.

Я сделал грудь колесом и приготовился умирать.

Хлипкую дверь вынесли с одного удара, и в комнату всей толпой ввалились огромные негры. Фиолетовое сияние вывески отразилось от их глаз, гладко выбритых черепов и белых зубов, отчего возникло жутковатое ощущение, что ко мне пожаловали чеширские коты, одетые в грязный камуфляж и вооружённые чем попало. Один из нападавших, который держал древнюю винтовку за ствол как дубину, завопил и бросился на меня, перекрывая сектор обстрела своим напарникам.

Сердце забилось чаще, время замедлилось.

Я выстрелил раз — голова одного «чеширского кота» треснула, забрызгав стену позади чёрными сгустками.

Я выстрелил два — второй негр сделал удивлённые глаза и схватился за шею.

Я выстрелил три… А, нет, не выстрелил, у кольта всё-таки отвалилась рама. Но он был уже в принципе бесполезен, потому что идиоту с винтовкой оставался всего один шаг до меня: и он уже готов был пустить в ход своё оружье. Его дружки не стреляли, чтоб не попасть в убогого, только голосили что есть сил и старались развернуться в узкой, как пенал, комнате.

Бесполезный пистолет описал дугу и врезался идиоту в лоб, отчего тот потерял сознание, а я пригнулся, напряг сервоприводы и остатки старческих мышц, и толкнул кресло в сторону двери.

Оно просто смело придурка с винтовкой и внесло сумятицу в ряды атакующих: я услышал два выстрела, пули ушли в потолок, но очередь оборвалась, даже толком не начавшись, — сегодня оружие подвело не только меня. Кресло разбилось, заполняя воздух облаком оранжевой поролоновой трухи, послышались громкие ругательства на неизвестном языке, а я, издав боевой клич, бросился в контратаку, занося бутылку над головой, как саблю.

Но, к счастью, ни ударить кого-то, ни зарезать я не успел: два аборигена, которых накрыло креслом, засучили ногами, заверещали, выкатились в коридор и помчались прочь, бросив пушки. Отпустить их просто так было бы слишком просто: кашляя от пыли, я выдернул из-под обломков насквозь проржавевший автомат, выскочил в коридор, предвкушая, как срежу подонков длинной очередью от бедра, но оружие издало печальный «щёлк». Курок ударил в пустоту — в магазине не было патронов.

— Зараза! — зарычал я и швырнул бесполезную железку вслед убегающим неграм. — Чтоб вас всех!.. Ар-р!..

Комнату было проще сжечь, чем убрать. Мало было мусора, так теперь ещё и кровь с мозгами на обоях, разбитое в щепки кресло и мертвецы. Я хотел проверить пульс у идиота с винтовкой, но тот был мёртв: огромная вмятина в черепе не оставляла в этом никаких сомнений. Мои руки дрожали от напряжения и нервов, давненько не случалось влипать в переделки вроде этой. Ещё бы немного и… Остро захотелось выпить, но я вспомнил, что бутылка опустела и выматерился, схватившись за голову.

«Идиот. Полный идиот. Во что же ты ввязался?.. Что же теперь будет?.. — я сел на пол и обхватил себя руками. — Это конец. Всё. Я труп».