Станислав Бескаравайный: Цех

— За мной числятся четыре клуба и одно неформальное объединение. Пловцы, кулинары, историки, модники. И прыгуны — те, которые с тарзанками сигают. С пловцами все просто, они на экологии повернуты. Ихтиандрами прикидываются, хотят к природе ближе стать. Всё требуют себе таких аквалангов, чтобы от рыб не отличаться. Им еще до меня полный набор выдали, теперь они жабры поотращивали. Тот, который себе аквапарк сделал, неделями из воды не вылезает, все мечтает в ближайшем водохранилище виллу построить. Только на это мало шансов — в бассейне он себе воду чистит, а в отрытый пруд чего только не сольют.

— Кулинары — те посложнее. У них уже мечты возвышенней. Хотят стать лучше через прием пищи. Сейчас у них церемонии на уме. Обеды дают — натуральные ритуалы. Я сверял с историческими постановками, теми, что машины конструируют. Отвращения нет. Каждый в клубе уже стал поваром высокого класса. Холестерин рассчитывают, калории.

— Давайте об историках, — мягко прервал его следователь.

— Так, — Зулус почесал затылок, — Эти самые сложные. Хотят в прошлом отыскать душу эпохи. Считают, если найдут дух нашего времени — станут умнее машин. Смогут предсказывать их действия быстрей всяких расчетов. Сильно мистикой увлекаются — ауру впитывают, с умершими переписываются.

— Для этого заказывают предметы? Фокусничают?

— В том-то и загвоздка, — Максим потянулся за кастетом, — Электронику признают только потому, что сейчас все на неё завязано. Хотят понять её душу. А виртуалку презирают. Насмерть!

На соткавшемся из воздуха экране стал виден сеанс. Не старая еще женщина, завязав глаза шарфом, протягивала ладони к компьютеру. Пыталась угадать, какое число тот высветит на дисплее.

— Это из представительского ролика, что сами о себе сняли, — лучшего материала у Зулуса не нашлось, — И с предметами большая возня каждый раз была. Они хотели себе вещи, которые не смогут навязать им свой вкус. Чтобы предмет понимал их, но не был определяющим, не навязывался.

— Мягкий режим?

— И это не то. Они требовали слишком хороших учебных программ. Мне один из них сказал: если дать обезьяне заряженный пистолет, она рано или поздно выстрелит. Не потому что разберется в устройстве, просто спустит курок. Так и мы — не можем стать расчетливее машин, но хочется повысить возможности за счет выстрелов. Такие качества он оценил больше всего. Только! — Максим поднял руку, — Это был не самоубийца.

— Считаете, что компьютеры начали убирать конкурентов? — следователь был серьезен, но в уголках его рта пряталась улыбка. Практикант нейтрально пожал плечами.

— Правильно. Какие из них конкуренты? — следователь, будто в рассеянности, вертел пальцами карандаш, — Отчеты, финансы и характеристики нам не нужны. И ничего никому сообщать не надо. Единственное: когда в следующий раз будете тестировать предмет и почувствуете, что он взял слишком большую власть над вами — обозначьте реакцию. Как угодно. Испугайтесь, закричите. Цех под наблюдением. Такой способ предотвратить убийство вас не смущает?

— Нет.

Оба знали, что в середине разговора Максим солгал. Можно испытывать вещи на себе, но ведь они сделаны для других. Выбраны из тысяч вариантов. Одними настройками тут сыт не будешь.

Рядом с железной улиткой его ждал новый клиент — грузноватый, лобастый, коротко стриженый блондин. Любитель истории. Максиму вдруг остро захотелось как следует приложить посетителя головой к установке. Не насмерть, а чтоб только дорогу сюда забыл. Нетерпеливый какой. Но профессиональная улыбка не захотела сползать с лица.

— Чего изволите?

— Мы хотели бы приобрести коммуникативную систему.

— А телефоны? — отчетливо и холодно произнес он, — Если же вы хотите установить нейрошунты. Внутричерепно. То здесь нужна лицензия. На медицинскую деятельность.

— Зулус, — клиент посмотрел на него устало, будто последние сутки его допрашивали без всякого перерыва, — Мы ведь не ради удовольствия гоняемся. Нам для дела.

— Медицина — это пятый корпус, — цедил Максим.

— Да погоди ты. Вбил эти железяки себе в голову! Не нужны они нам, — клиент помолчал, — Мы хотим, чтобы предметы играли общее представление. Для всех.

Максиму вдруг стало погано. Представились два десятка людей, которые по единому сценарию расстаются с жизнью. Очень не хотелось подписываться под таким планом действий.

— Спокойно, — зашептал голос куратора, — Принимай заказ. Исполнение мне скинешь.