С Бескаравайный: На_гибель Фауста

Бескаравайный С.С.

На гибель Фауста.

Но - гвозди ему в руки, чтоб чего

не сотворил,

Чтоб не писал и чтобы меньше

думал...

Высоцкий. О фатальных датах и

цифрах.

Что дозволено таланту, величайшему мастеру своего дела, а то и гению? Эти проблемы не первый век тревожат художников. С одной стороны - явное ограничение, травля, гонения на личностей, резко выделяющихся из толпы. Неординарный человек, как высокое дерево притягивает к себе молнии завистников. С другой - самые мерзкие преступления и выходки, что теми же талантами и творятся. Дедал, величайший из легендарных античных умельцев был изгнан из Афин за то, что столкнул своего юного племянника Тала со скалы. И вряд ли бы его осудили, вряд ли бы это преступление вошло в миф, не будь Тал более талантливым мастером, чем его дядя.

Но вот Мери Роун, Дженинифер Роберсон и Кейт Эллиот, авторы "Золотого ключа", романа о магии живописи, с прекрасной завязкой и очень грустным окончанием пытается, еще раз рассмотреть эту проблему.

Некое семейство - Грихальво - владеющее ограниченным набором магических приемов, пытается вернуть себе позиции при дворе, восстановиться в звании Верховных Иллюстраторов. В их роду уж сколько лет держится редкий дар к живописи и колдовству. Но вокруг-то - почти средневековье, при случае и с факелами прийти могут, для термической обработки. Дело осложняется коротким сроком жизни художников. Они буквально сжигают себя в своих полотнах, к сорока годам уже седеют. Отсюда жесткая, почти военная дисциплина в семье: заговор всеобщего молчания в стиле мафии, совет старейших - Вьехос Фратос который решает все насущные дела. Есть и инструмент усмирения непокорных: каждый из художников, сдавая экзамен на профпригодность, пишет контрольный автопортрет, картину, в разрушении которой таится его смерть. И стоит ему потом употребить недозволенный прием, косо посмотреть на семейный совет старейшин - и его уже ждет смерть или лишение дара.

Этот клан талантов самих себя превращающих в посредственности. Страх стариков препятствует дерзким замыслам молодых. Им запрещают использовать многими приемами колдовства, ограничивают в интригах. Из-за этого семейство никак не может побороть своих основных конкурентов - Серрано, - которые и не приближающихся к ним по уровню мастерства. Но появляется среди Грихальво истинный гений живописи - Сарио. Чудовищная сила таланта, способности в магии и работе с красками, сочетается в нем с талантом к интригам, предусмотрительностью, порой переходящей в коварство.

Что дальше? Роман о восхождении к вершинам мастерства, борьба героя с геронтократией? Нет. Сарио слишком силен, предусмотрителен и нет человека, что мог бы удержать его - он становится Верховным иллюстратором. Авторы с самого начала вводят его моральную антагонистку - Сааведру - близкую родственницу, не наделенную таким ярким талантом художницы, однако менее циничную. Она выступает его двойником, тенью сопровождающей его взросление: порядочным человеком, который предан семье и стремится делать для нее все не нарушая моральных норм. Правда, моральность эта своеобразная. Надо стать фавориткой наследника герцога - не вопросов (конечно, авторы превращают увлечение наследника в любовь). Кажется ей, что друг ее детства, что все-таки выбился в придворные живописцы, начал сгорать в пламени своего таланта - и она готова сжечь его самого, отдав контрольный автопортрет в руки старейших. Различие в их моральных нормах скорее определяется одной мыслью героини: для Сарио каприз и жизненная необходимость - одно и тоже. И это при том, что она любит его талант, признает его великим мастером кисти.

Такая ситуация могла сохраняться до естественной смерти героев, но художник Сарио наносит судьбе несколько блестящих ударов: расшифровывая магические символы он решает вырвать свою любовь из союза с наследником, уже занявшим герцогский трон и, заодно, обессмертить себя. Он переносит ее на картину, превращает в образ на раскрашенной доске. Сам же начинает странствие из тела в тело: стареющий художник пишет портрет молодого человека, встречается с ним лично, проводит инвольтацию - и вот он уже в другом теле.

Будущее, какое будущее открывается перед ним: тысячи холстов в ожидании той главной картины, что заставит смириться Сааведру, его первую и настоящую любовь. А поскольку картины имеют власть и над реальными событиями, то величайший живописный талант начинает делать все для предания мощи стране, в которой живет.