Александр Тарасенко - Полёт ласточки в околоземном пространстве

Антон думал. Это было опасно. Очень опасно. Если только Егор Николаевич проведает об их попытке, что он сделает? Антон не знал. Он подумал о том, что сделал бы, сам будь на месте Егора Николаевича и эти мысли ему совсем не понравились. Но в то же время вот, сейчас, просится в руки — единственный шанс, который он уже отчаялся получить.

Как и прочие ангелы, Антон мог думать очень быстро и при желании избавиться от влияния эмоций. Холодная логика. Вероятность успеха, вероятность провала. Он знал, чего хочет, всё остальное холодная логика.

— Но ты сама всего лишь номер сорок девять в списке ангелов сортированных по силе — заметил Антон — Вдруг у тебя не хватит дара?

Оля пожала плечами. Компания обедающих за соседним столиком мужчин громко заспорила о событиях местечковой политики. Судя по спору, каждый из них придерживался собственной точки зрения, в корне отличающейся от проводимой мэрией.

Антону не важен ответ на последний вопрос. Он уже решился.

— Начнём сегодня — сказала Оля.

На улице шёл дождь. Капли хлестали асфальт, покатые обводы машин и макушки бедолаг, позабывших дома зонты. Залитый водой асфальт тёмен словно ночь. Остановили машину, и только брызги из-под колёс.

Он вынужден признать, что Оля отлично подготовилась, прежде чем сделать предложение.

У неё милая квартирка из одной, но весьма просторной комнаты. От новенького, сделанного на заказ, шифоньера пахнет сосной и лаком. На столе сухие цветы, видимо у хозяйки не всегда хватает времени ухаживать за живыми цветами. Впрочем, есть и живые — на подоконнике.

Антон поймал брошенное Олей полотенце, промокнул голову. Потом посмотрел в зеркало, достал из кармана рубашки расчёску и поправил пробор в волосах. Хозяйка тем временем переоделась на кухне. Чтобы расширить канал связи между анимусами они взялись за руки. У Оли холодная и влажная рука, вернувшись домой, она умылась холодной водой. Антон облизнул пересохшие губы. Словно катящийся в гору шар, мир застыл в кратком равновесии. Антон видел в зрачках девушки отблески лампы. Чистое, большое окно, не прикрытое шторами. Исхлёстанные дождём стёкла. Тонкая, водяная плёнка. Этого невозможно было больше терпеть. Он крикнул ей в лицо: — Начинай! Чего ты ждёшь!

Упала завеса темноты, но Антона уже не было. Пустив другого в святую святых собственного разума, он мог только надеяться в то, что развитие событий не двинется по сценарию «медведь в посудной лавке». Антон даже не спал. Ведь когда человек или ангел спит, то всё равно видит сны — мозг сортирует и обрабатывает накопленную информацию. То, что происходило, больше напоминало выключение компьютера. Какое-то время Антона не было в реальности.

Затем настала его очередь поработать. Как не хотелось закрыть глаза и устроить тщательную, самую подробную самопроверку — Антон сумел пересилить это желание. Он выполнил свою часть договора. Сделал то, что Оля сказала сделать и тем способом, который подсказала она. Не смотря на просто дьявольскую усталость, Антон ужасно завидовал девушке. Во всём по-настоящему важном он привык быть первым или хотя бы стараться пробиваться вперёд. Однако не только зависть испытывал сильнейший из ангелов, но ещё и восхищение. Эта не лишённая способностей девчонка, как доселе Антон мысленно называл Олю, сделала то, что он когда-то отнёс в разряд невозможного.

Далеко за полночь они сидели на кухне. Оля выглядела хуже, чем выжатый лимон. Растекалась по стулу, прилагая последние силы, чтобы не упасть и не уснуть прямо на полу. Бледная, как приведение. Сидела, наклонив голову, не осталась сил держать её прямо. Сам Антон выглядел лучше. В конце пришлось чистой силой пересилить запрет Егора Николаевича. А сил у Антона заметно больше чем у Оли. Удивительно, как только она вообще справилась. Ещё бы чуть-чуть и могло случиться непоправимое — Антон поёжился.

Не поднимая головы, Оля попросила: — Достань вина. На третьей полке.

Антон посмотрел на неё и сейчас, пока Оля не видела, в его глазах отразилось чувство похожее на то, какое иной брат испытывает по отношению к младшей сестре, внезапно чем-то удивившей его. Восхищение, с долей покровительства. Гордость за её успехи, с примесью зависти. Желание защитить от опасностей, не спрашивая, требуется ли защита.

— Ты же мужчина — сказала Оля. Двигаться самой ей явно было невмочь.

Антон разлил сладкий, аж зубы сводит, кагор по стаканам. Поднял свой, посмотрев через тёмно-красную жидкость на свет: — Свобода.