Александр Тарасенко - Полёт ласточки в околоземном пространстве

Она видела ледяное поле застывшего океана. И жизнь в глубине вод, глазами подводника, сегодня днём спускающегося под воду. Конечно, это были всего лишь чужие воспоминания. Дни назад анимусам выбранных людей были направлены приказы записывать то, что видят их носители. И затем они передавали запись по случайным каналам. Человек встречается с человеком, может даже не говорить, просто оглядеть с головы до ног и, вот уже ещё одна копия информационного пакета отправлена в надежде, что дойдёт до адресата. Приказ был отправлен не вчера, а целую неделю назад. К сожалению, для осуществления связи в режиме реального времени приёмнику (то есть тому, чьими глазами желала увидеть мир Ласточка) пришлось бы постоянно ходить подключенным к каналу связи. В случае с исследователем подводного мира это и вовсе невозможно. Но и не нужно. Воспоминания, а ещё сны, всего мира принадлежали девушке. Ей было из чего выбирать.

Однажды Ласточка нашла в виртуальном пространстве своего бывшего жениха. Это заняло двенадцать с половиной секунд — среди всего населения земли найти человека по имени Иван, фамилии Стариков, проживающего в Петербурге на улице Строителей. Причём одиннадцать секунд ушло на передачу запроса к базе данных на сервере и возвращении ответа. Закрыв глаза, Ласточка увидела столь знакомую квартиру: огромный, цветастый ковер, висящий на стене от пола до потолка. Дверь на кухню, расчерченную на квадраты и со вставленным в каждый квадрат цветным стеклом. Увидела мать Ивана, похожую на мячик, жизнерадостную старушку. Потом он посмотрел в зеркало, и Ласточка разорвала связь.

На работе ангелы до хрипоты спорили, что следует делать дальше. Одни настаивали на старом плане: в течение месяца сделать Егора Николаевича президентом родной страны. После заставить остальные государства или влиться в состав России или, по крайней мере, передать ей технический и человеческий потенциал. И строить, строить, строить. А потом, когда построим — лететь. Принятый в самом начале план сейчас казался немного детским.

Другие хотели внушить людям земли подсознательную тягу к звёздам. Затем вывести в каждой, хоть что-то значащей на мировой арене, стране соответствующих людей на соответствующие посты. И пусть сами, без толчков в спину, прокладывают путь в звёздное завтра.

Кто-то утверждал, что следует лишь сделать людей немного более честными, немного более здоровыми и чуть-чуть повысить тягу к знаниям. То есть лишь продолжать делать то, что уже делается сейчас. Торопливость до добра не доводит — говорили они.

По комнате металась Ленка, в пророческом одиночестве, настаивая, что следует найти и ввести в курс дела специалистов: политологов и историков. Ввести их хотя бы в качестве консультантов.

— Мы не специалисты в деле управления обществом — говорила она — Так давайте найдём тех, кто сможет подать дельный совет. — Ангелы недовольно сопели. Им не нравились Ленкины идеи.

Сбоку, чуть ли не за разросшемся фикусом в большом, треснувшем горшке, сидел дядя Егор. Казалось он не слушал длящийся уже не первый час спор, но ведь зачем-то продолжал здесь сидеть. Морщил лоб, иногда бормотал что-то в полголоса. Разошедшиеся ангелы уже не обращали на него внимания и даже когда скользили взглядом по задумчивой фигуре за зелёными листьями фикуса-великана, не понижали голос.

Ласточка немного послушала их обсуждения и пошла в буфет. Там повариха подала тарелку с бутербродами. Ласточка взяла стакан с апельсиновым соком, присоединяясь к Наташе и Антону. Кроме них в столовой никого не было.

— Спорят? — поинтересовалась Наташа.

Вгрызаясь в бутерброд, Ласточка кивнула. Бутерброды были с копчёным мясом и зеленью. Антон снисходительно улыбнулся. Пока Ласточка насыщалась, эти двое продолжили разговор.

— Как Егор Николаевич решит, так и будет — заметил Антон — Что очень хорошо. Представляешь до чего бы мы дошли, если бы каждый имел право голоса и лез с собственными управленческими идеями?

— И к чему склоняется патрон? — спросила Наташа.

— Вроде бы по-прежнему хочет стать явным, а не тайным, властелином мира.

— Рассказывай — потребовала Бутинко. Антон отмахнулся: — Нечего рассказывать.

— Не может быть, чтобы совсем ничего.

— Может — усмехнулся он.

Ласточке надоели непонятные разговоры, она спросила: — Говорят, кто-то из наших отдал приказ президенту Америки написать что-то не совсем политкорректное на стене овального кабинета, а после забыть об этом?