Александр Тарасенко - Полёт ласточки в околоземном пространстве

Благодарно улыбнувшись, Ласточка закрыла глаза.

Она проспала остаток ночи. И почти весь день, до половины восьмого. Зеркала в ванной, к счастью так и не разбитые накануне, показывали нормальное заспанное лицо. Может быть с лишь небольшим налётом усталости. Зверски хотелось есть. Наскоро приняв ванну, Ласточка замерла посередине кухни в своей квартире и задумчиво оглядывалась. Пустая бутылка из-под кагора стоит рядом с мусорным ведром. Бокалы в раковине — он даже не вымыл их перед уходом. На окне завядшие цветы и рядом с ними белый айсберг холодильника.

И снова внешне ничего не изменилось. Ласточка по-прежнему входила в команду дяди Егора. И, как и раньше: с девяти до шести, часто оставаясь сверхурочно, готовилась захватить мир.

Встречаясь с Наташей или Леной, она думала, что у неё просто не хватит сил снять с них «маленького стражника». Может быть с кого-то одного, но с кого именно? Решив посоветоваться с Антоном, Ласточка поймала в укромном уголке и поведала свои думы.

— Зачем снимать их «маленькие стражники»? — спросил Антон.

Ласточка удивилась: — То есть как «зачем»?

— А вот так — ответил Антон — Скажи, зачем тебе это нужно?

Ласточка подумала. Потом ещё немного подумала и, наконец, сказала: — Не знаю.

— Вот видишь — Антон улыбнулся — Храни наш маленький секрет. Я тоже буду его хранить. Проще простого.

Дождавшись от Ласточки кивка, Антон уже собирался уйти, но она вдруг спросила: — Как думаешь, что сделает дядя Егор, если узнает?

— Егор Николаевич непредсказуемая величина. Не думаю, что он так уж разозлиться, но лучше бы ему никогда не узнать — Ласточка была полностью согласна.

Приближался судьбоносный момент, когда анимусы неинициированных начнут заражать «пустых» людей. Цепная реакция, по своей скоротечности будет похожа на взрыв. Мгновенно расцветший огненный цветок. Рождение нового мира. Ангелы ждали и боялись этого момента. Проверяли и перепроверяли. Данные по воздействию длительного ношения анимуса человеком запрашивались, чуть ли не пять раз на дню. К сожалению, ретроспектива уходила в прошлое не более чем на восемь лет. Если дядя Егор имел более длительную статистику, то не спешил предоставить в общее пользование.

Чем ближе момент открытия врат, тем больше всеобщее волнение. Какое-то лихорадочное предвкушение: смесь детского ожидания новогодней ночи и нетерпенье принявшего таблетку больного — когда, наконец, спадёт жар.

Погрузившись с головой в работу, Ласточка забыла обо всём остальном. И даже на дне рождении матери. Даже за праздничным столом, у Ласточки в голове роились иллюстрирующие схемы. Переплетались цепочки управляющих операторов и составленные из этих операторов, как тело человека в основе составлено из клеток, надпрограммные структуры. Структуры обладали в какой-то степени свободой, могли реагировать на изменение окружающей среды, умели защищать себя и, если не вышло, то пытались самовостановиться.

В преддверии открытия врат, программисты вторгались в область научного отдела. Целыми делегациями ходили смотреть на десяток неполноценных с детства имеющих органические повреждения мозга. Они не были сумасшедшими. Не откуда было сходить.

Выпестованные благодаря выверту гуманистического мышления, они не умели говорить. Способные поглощать пищу без посторонней помощи, считались среди них гениями. Получив анимусы (получив с огромным трудом) они довольно значительно поумнели. Видимо непрекращающиеся упражнения (то есть сам анимус) заставили мозг несколько затянуть полученные до рождения раны. Почти все научились говорить. Словарный запас самого умного состоял из целых двухсот одного слова. Ангелы спорили: включить лечебные программы в их анимусы или нет. Сам факт улучшения мозговой деятельности после получения анимуса позволял надеяться на отсутствие негативных эффектов в масштабах планеты.

Бедняга Толик, числящийся и сам уверенный, будто работает ни кем иным как электриком — ходил по коридорам, словно редкий зверь в зоопарке. Ни кому более не был нужен, но все на него смотрели, думая про себя: — Не забыли ли мы чего-то. Не упустили ли?

Замечая постоянное внимание, Толя не мог понять его причину. Вскоре ему выплатили премию в размере годового оклада и отправили в трёхмесячный отпуск, извиняясь за внеплановые вызовы в прошлом. С глаз долой.

В Петербурге продолжало царить лето. Жаркое и дождливое. Выстроившиеся вдоль улиц машины, как ни в чём не бывало, сверкали окнами на ярком солнце. Время от времени асфальт омывало дождём. Листья у деревьев приобретали сочный и насыщенный оттенок цвета. Целый мир продолжал жить беспечной жизнью, не зная, что ещё немного и он навсегда станет другим.