Александр Белаш: Роботы-мстители

— Нет, надо воевать, — сказал Фосфор. — Не думай, что я против войны. Мы неплохо поработали — разбили их гнездо в Бэкъярде, налет на квартиру Хармона устроили — но сейчас нам надо сделать передышку, отлежаться в безопасном месте. Нас слишком мало для активных действий. Попробуем найти из шестой версии таких, кто выступит вместе с нами. Карантин — не глухая стена; уверен, кто-нибудь нас поддержит. Лучше всего, конечно, если б нами командовал опытный человек… И оружие раздобыть можно. Но сейчас втроем лезть на рожон…

— Вчетвером! — Косе не нравилось, что ее считают лишней. — Звон пятый! Нормальное число для боевой ячейки!..

— Наверно, вот и люди так же, — проговорила Лильен с закрытыми глазами. — Все видят, что в Городе непорядок, а собраться и исправить все — никак. Разве можно так жить, как в Поганище?..

— Это значит, мы — «активные суслики», — поспешила обратиться к новым знаниям Косичка. — Так «политичка» называет бунтарей. Мы везде суемся. Мы и до войны на месте не сидели!..

— Мы провернем еще одно дело, — пообещала Чара, — всего одно, а потом — в подполье. Ты согласен?

— По разу за каждую нашу, — вытянув руку, Лильен стала загибать пальцы. — За Дымку — Бэкъярд, за Маску — квартиру, а теперь за Гильзу. За Фанка и Чайку с Чехардой после сквитаемся, да? Фос, ты ведь с нами, правда?

— И не сомневайся. Но послушайте — на похищениях чаще всего попадаются. Я бодигард; в меня закачивали кой-какие сведения — как избежать похищения, как вести переговоры…

— Проблем не будет, — заверила Чара. — Помощница Хиллари Хармона сама сказала в интервью, где и когда ее ловить. Если она так неосмотрительна, значит, у нее нет серьезных навыков личной безопасности. Мы легко справимся с ней, а содержать ее здесь — никаких хлопот.

— Застращаем ее — и не пикнет, — поделилась мечтами Лильен. — И Хармону все нервы вымотаем. Уж мы-то точно лучше него, хотя бы тем, что от страха глупостей не наделаем.

«Как бы их нам от большого ума не наделать», — про себя возразил Фосфор, но смолчал. Спорить с Чарой было бесполезно, и ближайшее будущее Фосфора оказалось намертво сцепленным с планами поредевшей, но неугомонной семьи.

Звон тем временем во сне добрался до Реки — туда, где Левая Река и Правая сливаются в Большую между Гриннином, Новыми Руинами и Портом. Здесь была глухая тишь; Река как будто обмелела, а берега ее сильно сблизились, и вообще все изменилось почти до неузнаваемости — раньше под неохватными и высоченными пролетами мостов буксиры тянули в обе стороны караваны барж, чей путь от океанского Порта до космического занимал едва не сутки, Река горела массой движущихся огней, а удаленный берег Порта сиял светящейся мозаичной стеной; сейчас же за Рекой сгустилась тьма, мосты как наводнением смыло, и башни кордонной линии за полосой мертвой воды накренились, погасив глаза-прожектора. Поперек недвижимой Реки полз темный паром, и Звон неясно различал на нем сутулую фигуру, упиравшуюся в дно шестом.

Холодом веяло с той стороны; Звона стало знобить. На причале паромной переправы, как на обрубке низкого моста, стояли люди, множество молчаливых, ожидающих людей; Звон для компании подошел к ним, но взгляды их ему не понравились — они отталкивали, а выражение лиц было у всех одно, какое-то отсутствующее и вместе с тем неприязненное. Узнав среди людей Гильзу, он обрадовался и заговорил с ней:

— Куда едешь?

— Туда, — кивком показала она на противоположный берег, где падающий снег казался черным.

— Здорово, что я тебя встретил; вместе веселей. У тебя там родня?

— Да, много. Меня ждут. А тебе туда ехать рано.

— Ну, как знаешь, — немного обиделся Звон, но плыть на переполненном пароме ему не хотелось. Можно подождать следующего рейса. Паромщик, седой и косматый, как старый городской бродяга, уже покрикивал издали:

— Три арги! Все готовьте за проезд три арги!..

— А я без денег… — порылась в сумочке Гильза; Звон с щедростью закадычного приятеля протянул ей монету. — Спасибо, Звон, тебя не убьют и не ранят, не бойся.

— Откуда… — начал он, но паром уже ткнулся в край причала навешенными по борту шинами, и люди качнулись, устремляясь на плавучую платформу, увлекая за собой и Гильзу. Ее толкали, пихали; толпа волокла ее, как поток, а она упиралась, оглядывалась и кричала Звону:

— Скажи Фосфору — пусть не выходит!.. Берегитесь!!

Сзади и сверху послышался знакомый рокот — ротоплан все же выследил Звона и снижался, прорезая мрак снопами жесткого света; лица идущих на паром были необычайно бледными, с землистыми тенями вокруг губ и глаз, и снег на их лицах не таял — лишь у Гильзы щеки были мокрыми. За громом моторов ее голос был почти неразличим: