Иван Логинов - Призванный. Возможно, баллада.

И после паузы, отпущенной на то, чтобы, при желании, постучать себя кулаками по груди, выбивая горделивое уханье, снова колокольчики, но уже короче, и новая строка на дисплее:

Внесены изменения в персональные файлы

Следует перечисление с подмигивающими изменениями:

ЛИЧНОСТЬ

СПОСОБНОСТИ:

1. Сила 2

2. Ловкость 2

3. Выносливость 2

4. Воля 2

5. Восприятие 2

6. Интеллект 2

7. Обаяние 2

8. Удача 2

9. Безумие 2

ЗДОРОВЬЕ:

38 хитов

НАВЫКИ/УМЕНИЯ:

ближний бой +

метательное оружие +

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 2.

Ситуационное соответствие: 0.666(6).

Общее отношение: жалостливое.

Карма: убогий

И после новой паузы:

Страховой полис выписан 11.06. 0299, 06:41

Желаете перестраховаться?

Да. Нет.

Такие достижения стоит сохранить, несмотря на то, что «улучшенная» карма нравится нам куда меньше, чем предыдущая. Но, возможно, мы пока чего-то не понимаем, или просто через это нужно пройти.

Одобрительный бип.

Вся ваша жизнь по настоящий момент включительно застрахована в полном объеме и останется сохраненной вплоть до особого распоряжения. Удачи!

Таким аллюром до конца игры мы доберемся за восемь заданий, если, конечно, способности меряют тут не в процентах. Что, впрочем, было бы явным перебором. С другой стороны, и девять шагов до геройского пьедестала – где это видано? Не аркада же для сеговской консоли – добротная полновесная эрпэгэ, заявленная как культовая и исполненная, судя по рекомендуемым системным требованиям, специально под компьютер нормальной геймеровской конфигурации.

Опять колокольчики, уже деловитые.

Установлено направление на ближайший терминал

Начинает мерцать прямоугольник с ландшафтным контуром.

Тычем пальцем. Появляется карта, озаглавленная Урочище , на которой пока нет ничего, кроме входа в ущелье на самом юге, где располагается зеленый треугольничек нашего настоящего местоположения, и мерцающей звездочки на поле верхнего обреза, без малого посредине.

Почти север, разве что градусов десять к востоку.

Дорога, выходящая из карьера, через сотню метров, завершив пологую дугу, окончательно выворачивает на север. Слева, вплоть до белесовато-светящегося туманного марева на низком горизонте, обозначающего, как правило, границу кадра, простирается глинистая равнина, на которой ничего не растет. Совсем ничего – ни травинки, ни былинки. Зато справа, метрах в десяти от обочины, начинается буйное море пыльного полынного бурьяна вперемешку с репейником и возвышающимися над поверхностью одиночными особями цветущего борщевика, размером с добрую иву. Основная их масса чуть далее встает уже сплошной стеной. Чтобы пробиться сквозь, видимо, нужно иметь мачете и три поколения непрерывной практики на плантациях.

Но нам не туда, нам на север.

Трогаемся с места бесшумным сторожким шагом, уделяя особое внимание правой обочине. Бурьян постепенно хиреет, редеет и, на открывшейся вдруг прогалине, переходит в обычный сухой травостой с прутьями жидкого кустарника, окаймляющего невысокий лиственный лесок, подступающий прямо к дороге.

Лесок за канавой большей частью осинов и вроде бы не густ, но дальше первого ряда деревьев почти не просматривается. Следуем вдоль, слегка плавая головой, чтобы заглянуть на ходу сквозь пышную листву поглубже.

За этим не очень успешным занятием едва не пропускаем момент, когда впереди, у левой обочины, в пределах прямой видимости возникает придорожный валун, на котором тихонько сидит человек. Судя по наклону головы, нас он еще не заметил.

Не меняя ни направления, ни ритма, продолжаем продвигаться, держа силуэт боковым зрением.

Человек остается совершенно неподвижным, не то глубоко задумавшись, не то сильно пригорюнившись.

Избегая беспокоящего взгляда в упор, начинаем украдкой изучать. Что-то в нем настораживает. Цвет. Он темен не только одеждой, вернее, отрепьем, но также лицом и свисающими с колен кистями рук. Истлевшие лохмотья и кожа примерно одинакового землистого оттенка.