Андрей Васильев - Край холодных ветров

— Скажите, уважаемый — остановил я городского стражника, идущего куда-то с гордым и важным видом. — Где здесь миссия ордена Плачущей Богини?

— Это почти рядом с чертогом кенига — стражник вытянул руку, указывая мне направление. — За квартал до него. Идите туда, и будьте уверены, что мимо их миссии вы не пройдете.

Я поблагодарил стражника и двинулся в указанном направлении. Надо отметить, что добрый стражник не соврал — действительно, пропустить миссию было бы невозможно даже при самом большом желании.

Она представляла собой высокое здание красного кирпича, больше похожее на объемистый двухэтажный барак-переросток. Но не это поражало воображение, а приделанная к крыше огромная эмблема ордена, представлявшая собой слезу в круге. В сочетании с красным и удлиненным зданием все это вместе смотрелось если не чудовищно нелепо, то как минимум забавно. И здорово смахивало на Цитадель Зла с всевидящим оком Саурона, но в местечковом исполнении. Знаете, такой лайт-вариант цитадели зла. Учитывая то, что сам по себе орден стоял на защите добра, все вместе это производило убийственное впечатление. Мечта Церетели, одним словом.

Я поднялся по крыльцу, старательно давя улыбку на лице — ну не дело входить в серьезное учреждение, лыбясь без дела. Тем более, что там небось опять сидит какой-нибудь монах с заупокойным выражением лица и моя улыбка может оказать мне дурную услугу.

Войдя в здание я, как и ожидал, действительно увидел монаха с довольно постным лицом, идущего к двери и видимо услышавшего колокольчик, который брякнул при ее открытии.

— Что Орден может сделать для вас, добрый человек? — вежливо спросил он меня.

— Да ничего особенно не может — ответил я. — Мне бы с майордом местным поговорить, привет ему передать.

— В нашей миссии нет майорда — ответил монах, сам явно не относящийся к самому ордену — он точно не видел моей репутации в ордене, это чувствовалось по его общению.

— Да? — удивился я. — Но руководитель же есть какой-то?

— Гроссмейстер Улоф дер Боттом возглавляет миссию Ордена в Хольмстаге — торжественно ответил монашек. — Но он принимает только очень важных персон, да и к тому же он сейчас крайне занят, дела капитула. Боюсь, добрый путник, ты не сможешь с ним встретится. Но если угодно, я могу позвать кого-то из младших братьев, и ты изложишь свое дело им.

— Скажите брат… как ваше имя?

— Брат Петер — смиренно ответил монах. Кстати, что забавно. Богов нет, монахи есть. Какая-то неувязка выходит. Нет, понятно, Плачушая Богиня и все такое. Но этот монах не из ордена, так кому же он поклоняется? И монах такой правильный — ряса, четки, поясная веревка, не помню как она называется…

— Так вот, брат Петер, скажи мне — вовсе нет никакой возможности попасть к гроссмейстеру? Прям такие важные дела? Я все-таки не абы от кого привет принес, от самого Гуго фон Шиппенштайна.

— Никакой — имя майорда Гуго на брата Петера не произвело совершенно никакого впечатления. — Я же вам говорю — третьего дня прибыл полномочный представитель капитула, полный рыцарь храма, от самого великого магистра Лео фон Айхенвальд посланный. Они с гроссмейстером дер Боттомом важные вопросы решают. Точнее решать будут, поскольку рыцарь храма к кенигу отошел, но вот-вот вернется. Да кстати, вот и он.

Дверь скрипнула, колокольчик брякнул и я обернулся, чтобы увидеть знакомый хохолок волос и серые глаза моего старого приятеля. Еще мне в глаза сразу кинулись две детали — золотая рукоятка меча и такой же золотой символ ордена выбитый на доспехе напротив сердца. Видать, сделал фон Рихтер карьеру в ордене и видать неслабую, и когда только успел. Посмотрим, что с моральными качествами у него стало. Если он все тот же славный парень — то это мой путевой лист к кенигу. Если нет… То будем думать.

— Ну что же — громко и с расстройством в голосе сообщил я монашку. — Если у ордена Плачущей Богини на меня попросту нет времени, то жаль. Всего доброго — я кивнул монашку и снова повернулся к фон Рихтеру.

— Лэрд Хейген! — неверяще произнес тот. — Это вы, лэрд Хейген?

— А, Гунтер — улыбнулся я. — Конечно я, а кто же еще. Вот зашел в твой орден, привет здешнему руководителю передать от дядюшки Гуго, про тебя спросить — как ты, жив ли, здоров. А меня не пускают. Рожей, говорят, не вышел.

— Такого я не говорил — немедленно сообщил брат Петер. — Я сказал, что гроссмейстер занят.

— И что он принимает только очень важных персон, к коим я по вашему мнению не отношусь — сварливо уточнил я.