Андрей Васильев - Край холодных ветров

Тут оценивают не только исполненные квесты и выполненные деяния, но и остальные твои качества, в том числе личные — доброту, прямоту, бесстрашие, бескорыстие. Все подвергается оценке, причем полагаю в две стороны. Это хорошо, это надо использовать и при этом очень внимательно следить за тем, что я делаю и что говорю, поскольку как дают единицы репутации, так их и отобрать могут.

Дзынькнуло оповещение о получении письма. Ага. Надеюсь, это мое такси подано.

— Все, кузнец, было приятно оказать тебе услугу — слегка поклонился я мастеру. — Если буду в ваших местах еще зайду.

— Заходи конечно — неожиданно для себя услышал я. — И если что — меня зовут Трюггви.

Ага. Восемь единиц уже дают если не дружелюбие, то по крайней мере позволяют хоть как-то общаться. И то хлеб.

Письмо было от Милли Ре. Это хорошо, из этой парочки — ее и Элины, с большим удовольствием я увижу именно Милли. Элина опять начнет нагнетать ситуацию, добавлять в голос этот свой трагизм. С Милли проще. Ну, что мне пишут?

Привет! Это хорошо, что ты уже на Севере. Тема, о которой я хотела с тобой поговорить немного устарела, но все-таки давай увидимся. Жду тебя в Хольмстаге у северных ворот через полчаса.

Да, детка, да. Сейчас примчусь, я уже в пути. Нет уж, давай плясать по моим правилам, мне в Хольмстаг позарез надо.

Милли, ты меня переоцениваешь. В Хольмстаг мне никак не попасть, я там еще не был, поэтому если тебе очень надо меня увидеть, то жду тебя в Хексбурге, если не очень — можем встретиться позже.

Ну или терпеливо жди меня у северных ворот, я буду через месяц-другой, но не обижайся, если местные жители дадут тебе имя Хатико.

Если что, еще минут двадцать я буду у харчевни «Мьельнир»

Ну, сейчас они или меня пошлет или минут через пять я буду ее лицезреть, прикинул я, направляясь к харчевне.

Ну не через пять, через семь минут полыхнул портал и провинциальный покой Хексбурга был нарушен явлением столичной штучки Милли Ре с ее прямыми суждениями и экстравагантным видом.

Из портала она появилась с сморщенным носиком и фразой:

— Ну кто назначает встречу молодой и привлекательной воительнице в этой дыре?

— Я назначаю. Где могу, там и назначаю. Пошли в харчевню, пивка бахнем? Там конечно не комильфо…

— Да сейчас. Знаю я эти пивные в бургах. Не комильфо ему, дипломат хренов. Так и говори — свинарник. Куча обалдуев дрыхнет на столах и под столами и вонища такая, что хоть всех святых выноси. Нет уж, эти заведения не по мне. В Селгар лучше двинем, там экзотичней.

Какой-такой Селгар. Не надо нам Селгара, окстись, милая.

— Милли, да ну этот Селгар, я неделю как оттуда. Давай тогда уж в Хольмстаг, я там не был еще.

Милли посмотрела на меня, и улыбнулась.

— Ну в Хольмстаг, так в Хольмстаг. Ну ты и… Прелесть.

Прелесть так прелесть. Да хоть плюнь, только портал открой.

Через минуту меня встретил Хольмстаг. Встретил он меня не гулом и ором, как Селгар и не суетой, как Эйген. Первое, что меня встретило — это запах моря. Слегка солоноватый, с легким привкусом водорослей и приятно холодящий воображение. Как там — «Случайно, на ноже карманном…».

Народ вокруг ходил спокойно, без беготни, без суеты, игроки были большей частью с довольно приличными уровнями, уличных торговцев не было и в помине — торговля шла в лавках и даже магазинах, причем очень прилично оформленных и даже с витринами. Около одно из них я застыл в изумлении. Это был магазин одежды, причем довольно нестандартной для игры в стиле «меч и магия». В витрине стояли манекены эльфа и орчанки, одетые ну совершенно неожиданно — на золотоволосого красавчика эльфа напялили фрак со всеми причиндалами, вроде белоснежной манишки, бабочки и цилиндра, зеленолицую орчанку же обрядили в длинное бальное платье и меховое боа. Вот такая вот сладкая парочка.

— Сюр, а? — подмигнула мне Милли Ре. — Народ здесь давно уже от этой парочки тащится. Угадай как прозвали?

— Бонни и Клайд? — предположил я.

— Не-а. Кен и Барби — засмеялась Милли. — Ладно, пошли. Тут рядом есть очень приличное заведение, «Мечи Ланкмара».

Заведение и впрямь было явно приличное. Как и все в этом славном городе, который с первого момента пришелся мне по душе настолько, что я был готов выделить себе день, чтобы просто по нему погулять. В нем было что-то сразу от двух нежно любимых мной городов — Санкт-Петербурга и Стокгольма.

В нем была прямота улиц, неторопливость речи и движений, основательность, стройная и величественная красота без каких-либо излишних изысков. По этому городу надо было просто медленно гулять, а не мчаться галопом, с воплями «Опаздываю».