Нил Стивенсон - Криптономикон, часть 2

— Подшиваем, сэр. Хотите взглянуть?

— Да. Принесите все. Я хочу сверить их с перфокартами. Если «Аретуза» работает так, как я предполагаю, то даже единичная ошибка может свести на нет все мои вычисления.

— Я принесу, сэр! Все равно я не иду домой.

— Не идете?

— Нет, сэр! Я хочу дождаться, чем кончится история с чертовой субмариной.

Уотерхауз подходит к печи и достает пачку теплых неиспользованных перфокарт. Он пришел к выводу, что они должны быть теплыми, иначе пропитаются тропической влагой и застопорят машину. Прежде чем в комнате установили вычислитель, сюда по его настоянию притащили все наличные печи.

Он бросает горячие карты в приемный карман перфоратора, садится за клавиатуру и прикрепляет перед собой первый лист перехвата. Одну за другой набивает буквы. Сообщение короткое, достаточно трех карт. Затем он принимается за следующее.

Входит лейтенант с картонной коробкой.

— Вот, все оригиналы перехватов с «Аретузой».

— Спасибо, лейтенант.

Лейтенант заглядывает через плечо.

— Помочь вам набивать сообщения?

— Нет. Если хотите помочь, принесите воды в кувшине и не беспокойте меня до утра. «Аретуза» — моя навязчивая идея.

— Есть, сэр! — отвечает лейтенант, невыносимо счастливый оттого, что в данный момент «каталины» бомбят таинственную подлодку.

Уотерхауз заканчивает набивать второе сообщение. Он уже знает, что в нем: «ЛОВУШКА ПОВТОРЯЮ ЛОВУШКА НЕ ВКЛЮЧАТЬ ПЕРЕДАТЧИК ТЧК БЛИЗКО ПЕЛЕНГАТОРЫ».

Он аккуратно складывает карты, вылезшие из перфоратора, в коробку с картами — перехватами «Аретузы». Затем берет все содержимое коробки — кирпич карт толщиной сантиметров тридцать — и кладет себе в чемоданчик.

Потом открепляет от перфоратора листки с последними сообщениями и кладет их к старым перехватам. Подшивка в руках и кирпич в чемоданчике содержат одну и ту же информацию. Оригинал и единственная в мире копия. Он бегло просматривает их, убеждается, что самые важные сообщения на месте — длинный перехват с координатами Голгофы, и другой, с инициалами Гото Денго. Кладет листки на печку.

Вставляет пачку чистых горячих перфокарт толщиной сантиметров тридцать в приемный лоток перфоратора. Затем кабелем соединяет машину с вычислителем. Теперь вычислитель может управлять машиной.

Устсрхауз запускает программу, которую только что написал, ту, которая генерирует случайные числа в соответствии с функцией Тьюринга. Мигают лампочки, гудит перфосчитыватель, программа загружается в КОЗУ вычислителя. Наконец пауза — функция ждет ввода. Чтобы она заработала, нужно бросить затравку — поток битов. Любой. Уотерхауз, немного подумав, набирает на клавиатуре: КОМСТОК.

Перфоратор начинает гудеть. Пачка чистых карт уменьшается, пачка пробитых в поддоне растет. Когда все сделано, Уотерхауз вынимает одну и просматривает на свет. Узор из маленьких прямоугольных отверстий, пробитых в манильской бумаге. Созвездие дверных проемов.

— Это будет выглядеть как обычное зашифрованное сообщение, — объяснил он Гото Денго, когда они сидели на трибуне, — но… э-э… дешифровщики (он чуть не сказал — АНБ) могут гонять свои вычислители целую вечность, а кода им не взломать — потому что кода нет.

Наконец, перед тем как покинуть лабораторию, он возвращается к печи и подвигает пачку перехватов на листках поближе к запальнику. Огонь никак не занимается, и Уотерхауз помогает ему зажигалкой. Отступает и ждет, пока прогорит вся пачка, и необычная информация будет уничтожена.

Затем выходит в коридор в поисках огнетушителя. Наверху, у рации, столпились ребята Комстока и ржут, как лошади.

Звон в ушах постепенно стихает. Бишоф встает с палубы и говорит:

— Погружаемся на семьдесят пять метров.

Циферблат глубиномера показывает двадцать. Сейчас это не лучшая глубина — метрах в ста над ними кружит бомбардировщик, его экипаж устанавливает взрыватели глубинных бомб на те самые двадцать метров.

Стрелка, однако, не движется, и Бишофу приходится повторить приказ. Оглохли, что ли, все от взрыва? А может, повреждены рули?

Бишоф прижимается головой к переборке и, хотя слух уже не тот, различает завывание турбин. По крайней мере силовая установка в порядке. Они могут двигаться.

Но «каталины» могут двигаться быстрее.

Что ни говори о старых громыхающих дизельных подлодках, на них по крайней мере были орудия. Можно всплыть, выйти на палубу, на воздух и солнце, и отразить удар. У «V-Миллион», плавающей ракеты, единственное оружие — скрытность. На Балтике это то что надо. Но здесь Миндорский пролив, океан прозрачен, как стекло. «V-Миллион» словно висит в воздухе на роялевых струнах прожекторных лучей.