Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 08

- Кушай строганина, хорошо! - сказал он, протягивая ей рыбу.

- Нет, нет, - сказала она и, поспешно вынув из мешка колбасу и хлеб, предложила Селифону.

- Тоже хорошо, - сказал Селифон, набивая рот колбасой. - Сейчас спать будем. Спать мешок будем, я тебе хорошая мешок дам.

- Давай сделаем костёр побольше: что-то холодно, - смущенно сказала Оля.

Они принялись собирать растущий кругом мох. Селифон рвал его резкими, сильными движениями, быстро переходя с места на место, но понадобилось минут пятнадцать на то, чтобы в. его руках оказалась небольшая охапка…

- Ещё надо, Ольга Иванна? - спросил он виновато, сваливая мох в костёр.

Над костром поднялся едкий, медленный дым, и в этом дыму истлевал, не давая пламени, сырой мох. Оля невольно вспомнила весёлые костры своих пионерских лет,-вспомнила пламя, встававшее широкими полотнами над костром. Такие костры они могли зажечь в три минуты. Если Селифон будет целый час собирать мох - мха не хватит на две минуты хорошего огня. В этом краю костёр, как и горячий суп, не обычное дело, а достижение. Им, как и супом, пока баловаться нельзя.

- Не надо, Селифон, довольно, спасибо, - сказала она, поднимая на него красные от усталости глаза.

Он принёс ей спальный мешок, заботливо положил под мешок остатки мха, чтоб было не так сыро от земли.

- Ложись, Ольга Иванна, - сказал Селифон, с недоумением смотря на неё.

- Ничего, ничего… Ложись, отдыхай, а я ещё посижу, - ответила она.

Он посмотрел на кормящихся мхом оленей и полез в свой мешок. Она сидела на камне, погрузив ноги до половины в дымящийся костёр, и упрямо стремилась воскресить в своей памяти облик Андросова, его голос…

Она сделает всё, что требуется. Она сделает всё, что требуется.

На тундру опускалась тьма. Казалось, что чёрная пустынная земля расширяется, поднимается вверх и наполняет своей каменной чернотой пустынное небо. Тихой струёй промчался пронзительный холодный позёмок. Оля зябко передёрнула плечами. Этот ветер не имеет направления. Казалось, он исходит от всего: от камней, от воды, от оленей, от неба и облаков.

Оля поднялась и направилась к спальному мешку.

Стойбище было расположено очень удачно. Оно занимало плоскую вершину довольно обширного холма, подножье которого омывала неширокая, но полноводная, быстро мчавшаяся и гремевшая у скал река. А кругом на три стороны света громоздились горы. В таком месте ни северные, ни восточные, ни даже западные ветры не могли свободно свирепствовать, и это, вероятно, и было главной причиной того, что здесь возникло стойбище.

Оля была слишком измучена дорогой, чтоб рассматривать местность, но эта грозная красота помимо её желания поразила её взгляд. Горы - пики и башни, зубчатые стены, острые гребни! С их вершин рушились вниз десятки водопадов, шум которых складывался в какую-то сумрачную и величественную мелодию.

- Смотри, смотри, Ольга Иванна, вот школа! - кричал Селифон счастливым голосом, указывая хореем на одинокое деревянное здание. За школой, ближе к реке, стояли чумы, их было немного. Над чумами поднимались тонкие дымки.

Она сошла с нарт и быстро вошла в школу. Ошеломлённая, переходила она из комнаты в комнату.

Школа состояла из одного большого класса и нескольких маленьких комнат, но даже сараи для дров там, на юге, строились лучше, чем эта школа.

- Стекло! - восторженно кричал Селифон, подходя к окну и любовно гладя раму. - Смотри, Ольга Иванна, настоящее стекло, как в городе.

Сквозь непротёртое стекло мутно лился неясный холодный свет.

- Сам делал! - с восторгом говорил Селифон, похлопывая длинный стол, видимо, заменяющий парты. - А жить будешь… идём, идём, я всё тебе покажу! - восклицал Селифон, таща её за руку.

В коридоре она столкнулась со старой нганасанкой.

- Ная Гиндипте! - сказал Селифон, радостно похлопав старуху по плечу. - Твоя помощник теперь, класс убирай, печь топи.

Оля вошла в маленькую угловую комнату. Сквозь окно, затянутое оленьим пузырём

(стёкол, видно, не хватило), проникало сумрачное сияние, и в этом сиянии снова выступали неоштукатуренные доски стен. В углу стоял топчан - единственная мебель этой комнаты.

- Хорошая комната, правда? - сказал Селифон, смотря на учительницу блестящими, восторженными глазами. - Здесь тебе всё, всё сделают! Что хочешь - бери! Стол тебе поставлю, лампу, у меня есть. Как в городе, будешь жить. Печь тебе сделаю, суп вари, меня зови в гости,-он лукаво и счастливо засмеялся.